Публичная позиция политиков из ортодоксальных партий почти всегда говорила в пользу заключения обменной сделки и освобождения израильских заложников в Газе. Они не кричали, не протестовали, не угрожали и не блокировали дороги (и звучали даже неординарные заявления, например, когда министр Ицхак Гольдкнопф поддержал восстановление еврейских поселений в Газе). Однако в целом внутрикоалиционное разделение сохранялось: ШАС и Яадут ха-Тора выступали за сделку - в полную противоположность религиозным сионистам Бецалеля Смотрича и партии Оцма йегудит Итамара Бен-Гвира. Последний, напомним, даже вышел из правительства на этой почве.
Однако за последние сутки что-то изменилось, и нейтральная до сих пор позиция ортодоксальных партий внезапно стала решительной. Речь идет о необычном шквале публичных заявлений, направленных премьер-министру Биньямину Нетаниягу, с призывом продвигаться ко второму этапу сделки, что практически означает окончание войны.
Почему харедим усилили давление? Почему это произошло именно сейчас и почему они делают свои заявления громко, в открытую заявляя то, о чем раньше говорилось тихо и в закрытых комнатах? Причину можно сформулировать как простое уравнение: поддержка сделки, которая завершит войну, в обмен на ослабление общественного негодования против закона о призыве и предоставление освобождения от армейской службы учащимся йешив.
Этот закон, обсуждение которого уже растянулось на месяцы, каждый раз умудряется становиться все более запутанным. Нет ни одной компромиссной идеи, не говоря уже о согласованном проекте, с которым могли бы согласиться все партии коалиции. Многие в политической системе понимают, что последние заявления ортодоксальных политиков направлены на смягчение общественного мнения - на фоне того, что воспринимается как нормализация уклонения от службы во время кровопролитной войны.
В ШАС и Яадут ха-Тора предполагают, что если боевые действия действительно завершатся, прекратятся и похороны, значительно уменьшится количество призывов резервистов, высшие чины ЦАХАЛа перестанут жаловаться на нехватку солдат - и, соответственно, уменьшится сопротивление освобождению ортодоксов от службы. Другими словами: окончание войны – это единственный сценарий, который позволит им провести удобный закон о призыве.
Это амбициозный план, стратегия которого неясна, поскольку он решает одну проблему, но сразу создает другую. Даже если произойдет невероятное и в новых условиях удастся провести удобный закон о призыве под прикрытием постоянного прекращения огня, скорее всего нынешняя коалиция развалится. Министр Бецалель Смотрич уже заявлял, и неоднократно, что если война не возобновится после первого этапа сделки - правительства у Нетаниягу не останется.
По крайней мере в том, что касается закона о призыве, нынешнему правительству Израиля все еще нужно чудо. Председатель комиссии по иностранным делам и обороне Юлий Эдельштейн (Ликуд) пока ведет относительно жесткую политику. Он продолжает настаивать на законе о призыве "с зубами", а на простом языке: со значительными квотами призывников-ортодоксов, включая санкции. Эта твердая позиция главы ключевой комиссии все больше беспокоит канцелярию премьер-министра, которая стремится к скорейшему решению кризиса вокруг закона.
Примерно через месяц, в конце февраля – начале марта, сойдутся вместе три драматических события, которые окажут огромное влияние на будущее правительства: закон о призыве, второй этап сделки по заложникам и утверждение госбюджета. Если правительство переживет все три, можно будет сказать, что чудеса действительно случаются.