За 50 лет и один день до резни 7 октября 2023 года началась Война Судного дня. Эли Заира, который тогда занимал пост главы военной разведки (АМАН), энергично утверждал до самого ее начала, что ничего не будет. Его логичные на первый взгляд доводы основывались на трех утверждениях: Сирия не вступит в войну без Египта; если Египет когда-либо ввяжется в войну, то лишь для достижения одной стратегической цели - возвращения всего Синайского полуострова. Но так как в Египте понимали, что возможности вернуть весь Синай нет, то и войны не будет.
Все эти доводы в теории были абсолютно верны. Но война все-таки началась. Почему?
Есть тому два объяснения, первое - философское, второе - стратегическое. Заира считал, что есть только один вывод из этих трех предпосылок. Он полагал, что перед ним типичная дедуктивная задача, согласно которой - если все предпосылки верны, то возможен только один вывод: войны не будет.
Но реальность доказала обратное. И вот каким образом. Да, египетский президент Анвар Садат знал, что у него нет возможностей захватить весь Синай, однако избранная им стратегия основывалась не исключительно на военном маневре, но на сочетании военных действий с последующими шагами на государственном уровне.
Он предполагал, и совершенно справедливо, что для того, чтобы привести в движение весь регион и заставить сверхдержавы вмешаться, достаточно захватить небольшую полосу на Синае, развеяв миф о непобедимости Израиля. Следующий этап: на основе ограниченного военного достижения запустить процессы на государственном уровне. Сочетание этих двух стратегий, как был уверен Садат, приведет к достижению финальной цели - возвращению всей территории Синая. Именно так все в итоге и произошло.
Жаль, что в Израиле не сочли нужным изучить опыт президента Египта. Мы начали операцию в Газе исходя из предположения, что можно будет свергнуть власть ХАМАСа только военным путем. Странным и глупым образом мы повторяли раз за разом: только военное давление приведет к достижению целей войны. Мы отказывались (и отказываемся до сих пор) предпринять хоть какие-то действия на государственном и международном уровне.
Диктаторы, подобные Ихье Синвару (главарь ХАМАСа в Газе), не склонны опасаться военного давления. В их отношении могут сработать две фактора: создание управленческой альтернативы и давление со стороны гневных, голодных и разочарованных масс. Израиль отказался от обоих двух рычагов. Уже в первую неделю войны, когда главе правительства был задан вопрос, что произойдет после окончания войны. Он отмахнулся: "Поговорим после ее (войны) завершения".
Правильный ответ должен был быть другим: после войны в Газе не будет ни власти ХАМАСа, ни израильского военного управления. Все прочие варианты можно и нужно обсуждать. Более того, у Израиля нет территориальных и политических интересов в Газе, есть лишь интерес, связанный с безопасностью. И поэтому любое предложение, которое обеспечит восстановление сектора параллельно с его демилитаризацией, будет устраивать Израиль. Исходя из этого, мы готовы на проведение международного саммита, на котором вместе с Иорданией, Египтом, ОАЭ, Саудовской Аравией и при участии любых представителей США и Европы обсудим будущее Газы в переходный период и после окончания войны. Но этого мы, как известно, не заявили.
Именно поэтому ситуация на данный момент зашла в тупик. ЦАХАЛ захватил север сектора Газы, однако когда начался вывод войск, ХАМАС вернулся в тот район - по меньшей мере, с точки зрения гражданской власти. То же самое происходит на данный момент в Хан-Юнесе.
У нас очень много говорят про выводы после Войны Судного дня, которые, увы, так и не были реализованы 7 октября. Стоит обратить внимание на не менее важный вывод, чем проблемы военной разведки и провалы на оперативном уровне. Этот вывод - необходимость сочетания военных действий с государственными. Садат понимал это. Мы - нет.
Автор - генерал-майор запаса, в прошлом начальник Оперативного управления генштаба ЦАХАЛа и Совета национальной безопасности
Полный текст на иврите - здесь