Февраль 2023 года стал для многих израильтян месяцем пугающего прозрения. Ключевой вопрос любого политического противостояния формулируется предельно просто: чего на самом деле хочет вторая сторона? Зачастую мы становимся жертвами преувеличенных страхов либо, напротив, чрезмерной беспечности. Это мешает действовать разумно.
Мне, как и другим израильским ученым, уже давно было ясно, что демографические тенденции в Израиле приведут в конечном итоге к тому, что ультраортодоксы, религиозные евреи и традиционалисты станут большинством. Но было не до конца понятно, что произойдет, когда в их руках будет сосредоточена вся полнота власти.
Некоторые мои знакомые и друзья, включая и тех, кто соблюдает еврейские традиции, полагали, что когда религиозное большинство будет постоянно находиться у власти, оно сохранит демократию и сделает возможным дальнейшее существование либерального общества. Другие рисовали дистопические сценарии тотального уничтожения израильской демократии и либерального общества, а возможно, и превращение Израиля в теократию, напоминающую Иран. Сложно было оценить, кто из них прав.
Теперь мы все знаем. Новое правительство в бешеной спешке принимает законы, цель которых – ликвидация независимой судебной системы. И способности судебной власти сдерживать власть исполнительную, защищая права меньшинств.
Но это лишь первый этап. Как только будет устранено препятствие в виде Верховного суда, эта (или будущая) коалиция сможет беспрепятственно принимать законы, ущемляющие гражданские права израильтян, а также базовые права человека - как израильтян, так и палестинцев на территориях.
На повестке дня все: от ущемления свободы слова, прав женщин и ЛГБТ – до расширения полномочий раввинатских судов и отстранения арабских партий от участия в выборах. Более того, если 61 депутат кнессета захочет изменить избирательную систему либо лишить права голоса тех, кого они сочтут "предателями", то сменить нынешнюю коалицию на будущих выборах будет вообще невозможно.
Разумеется, правительство заявляет, что оно не против демократии. Напротив, утверждает оно, судебный переворот приведет к установлению "подлинной демократии". Однако демократию правительство определяет как диктатуру большинства, не предусматривающую ни защиты прав меньшинств, ни сдержек и противовесов, ограничивающих исполнительную власть. Согласно такому подходу, в том случае, если 51% избирателей решат отказать в праве голоса остальным 49%, лишить наемных работников прав на забастовки, отменить академическую свободу, загнать ЛГБТ обратно в чулан или закрыть СМИ, которые им не нравятся, - это и будет "подлинная демократия".
Когда инициаторов судебного переворота спрашивают, кто защитит меньшинства при новом режиме (точнее - кто защитит большую часть граждан от произвола правительства), они отвечают: "Наша добрая воля, положитесь на нас". От этого ответа кровь стынет в жилах. Эта фраза хорошо знакома жертвам тиранов, мафиози и домашних насильников. Диктаторы всегда говорят: "Положитесь на нас. Мы вас защитим. Но не дай бог вам потерять наше покровительство. Тогда с вами произойдет нечто плохое".
Попробуйте задать людям, поддерживающим судебный переворот, самый важный вопрос: "Какой механизм будет ограничивать силу правительства и защищать права меньшинств при новом режиме? Есть хоть что-либо, что правительство не сможет сделать в отношении меньшинства?"
Трудно понять, почему правительство решило раскрыть все карты подобным образом. Не разумнее было бы с его стороны вести более изощренную и рассчитанную на длительный период игру, постепенно расшатывая фундамент демократии, усыпляя оппозицию - до тех пор, пока сопротивляться будет поздно? И лишь затем нанести смертельный удар по шаткому строению. Возможно, правительство действовало столь стремительно, чтобы угодить своим наиболее радикальным сторонникам. Может быть, причина в необходимости спасти Биньямина Нетаниягу от суда. А может, это просто высокомерие.
Как историк я могу предположить, что подобная спешка свидетельствует о том, что мы действительно имеем дело с попыткой переворота, направленного на смену режима. Революционеры не склонны действовать медленнно и предусмотрительно – они хотят, чтобы все понимали: происходит революция. Какой бы в итоге ни была причина происходящего, у меня не остается сомнений в том, чего хочет вторая сторона. Она намерена ликвидировать демократию. Я был бы счастлив ошибиться. Но если правительство хочет убедить меня и многих других граждан в обратном, ему придется предпринять определенные шаги, а не просто выступать с заявлениями.
Некоторые утверждают, что даже если нынешнее правительство действительно хочет целенаправленно ликвидировать демократию, этого не хотят миллионы израильтян, голосовавшие за партии, составляющие коалицию. Однако на практике основная часть протестующих против действий правительства относится лишь к одной части израильского общества. Создается впечатление, что среди тех, кто голосовал за правительство, большинство поддерживает его шаги, а остальные либо проявляют безразличие к происходящему, либо не понимают, что происходит.
Незначительное число из тех, кто голосовал за партии, входящие в коалицию, говорят, что "так это не делается". Но и эта фраза вызывает тревогу. Получается, что разногласия касаются лишь способа достижения конечной цели. Сама цель не ставится под вопрос. Иными словами, мы тоже согласны ликвидировать демократию, но без лишних эксцессов, постепенно, поддерживая общественный диалог.
Я искренне пытался прислушаться к людям, голосовавшим за Ликуд, ШАС, Яадут ха-Тора и Религиозный сионизм, но так и не обнаружил достаточного количества тех, кто обратился бы к правительству со словами: "Друзья, вы сошли с ума! Это совсем не то, что мы хотим. Мы вас избрали не для этого!" Если таких людей среди избирателей нынешней коалиции все-таки немало, то пусть они поднимут свой голос прямо сейчас – иначе будет слишком поздно.
* * *
Как именно будет выглядеть постдемократический Израиль? Многие приводят в пример Венгрию, в частности, из-за тесных связей правительства Нетаниягу с венгерским режимом. Однако недемократический Израиль совсем не будет похож на Венгрию. Во-первых, Венгрия – член Европейского союза и намерена оставаться в этом альянсе. Поэтому институты и законы ЕС ограничивают действия Будапешта. Израиль не входит в какой-либо союз, и подобного сдерживания амбиций и действий израильского режима не будет.
Во-вторых, венгерское правительство управляет исключительно венграми. Израильское же контролирует не только израильтян, но и миллионы палестинцев на территориях. Каким бы плохим ни было положение палестинцев под властью демократических правительств Израиля, оно, вероятно, станет хуже после ликвидации израильской демократии.
В-третьих, население Венгрии стареет, а режим в основном опирается на пожилых консерваторов, которые рады следовать за авторитарным лидером, но не питают особой склонности к насилию. В Израиле существует критическая масса молодых, радикально настроенных людей с мессианскими взглядами, которые не гнушаются насилием, а напротив - всегда готовы его применить.
В-четвертых, Венгрия не сталкивается с реальной военной угрозой и не обладает значительной военной силой. Израиль – региональная держава с одной из лучших в мире армий, арсеналом ядерного оружия (если верить зарубежным публикациям), передовым кибероружием, способным нанести удар в любое время и в любом месте. И главное – с острым чувством экзистенциальной опасности.
Если сложить все эти четыре фактора, то с немалой долей вероятности можно предположить, что недемократический Израиль будет намного более радикальным и склонным к насилию, чем орбановская Венгрия.
* * *
В стане израильских демократов новая ясность породила беспрецедентные ответные действия. Наступил момент истины, когда каждый из нас должен тщательно продумать, как остановить колесо режимного переворота – какими-либо действиями или, напротив, отказом от действий, что часто бывает наиболее эффективным методом.
В обозримой перспективе есть неплохие шансы остановить переворот и спасти демократию. Серьезная проблема ждет нас в недалеком будущем.
Сейчас нам уже известна горькая правда – чего на самом деле хочет другая сторона. Мы знаем нечто важное о наших визази, в чем прежде не были уверены. Некоторые говорят, что это справедливое возмездие за исторические грехи партии МАПАЙ, стоявшей у истоков государства. Или за одностороннее размежевание Ариэля Шарона. Но даже если у части людей с противоположной стороны есть веские причины испытывать гнев, злорадство или равнодушие, какими бы обоснованными ни были эти причины, страшного результата это не отменяет.
Суть заключается в том, что в то время, пока правительство предпринимает решительные шаги по ликвидации демократии, в реальном сопротивлении задействована меньшая часть израильтян. Даже если на сей раз попытка ликвидации не увенчается успехом, можно с уверенностью предположить, что новая попытка будет предпринята через два года, через пять или десять лет. Борьба будет долгой и трудной. И никто не может предсказать ее исход.
Это означает, что кроме нынешних усилий по предотвращению государственного переворота каждому из нас придется тщательно проанализировать личную ситуацию и определить для себя "красные линии". Что произойдет, если наша борьба потерпит неудачу? Я не думаю, что конец демократии станет концом государства Израиль. Но, на мой взгляд, сионизма без демократии быть не может.
Вот уже много лет я получаю приглашения из лучших университетов и исследовательских центров мира. Однако я всегда предпочитал роскошным заграничным офисам свой маленький и тесный кабинет на кафедре истории Еврейского университета в Иерусалиме. Жизнь рядом с ультраортодоксами, поселенцами и арабами позволяла сохранять остроту ума. Общественная дискуссия здесь всегда была плодотворной и увлекательной. Однако без свободы слова и защиты прав меньшинств, особенно без защиты свободы говорить то, что большинству не по душе, плодотворный общественный диалог умрет, продолжать писать интересные книги здесь будет сложно.
Мне это известно не понаслышке, у меня достаточно горький опыт с цензурой в недемократических странах. Без обеспечения прав меньшинств нет не только сионизма, но и подлинной академической науки, нет возможности развивать новые и смелые идеи.
Я не могу говорить за других, но о себе кое-что расскажу. Ребенком я ежедневно ездил в школу в Хайфе на 63-м автобусе. На нем же возвращался домой в Кирьят-Ата. Я был очень низкого роста и едва доставал до кнопки "стоп". Порой не успевал нажать и пропускал свою остановку. Поэтому сейчас я нажимаю "стоп" заранее. Это, по-видимому, самое трудное решение в моей жизни.
У каждого человека своя остановка. У каждого своя ответственность, свои риски, свои возможности, свои ценности. Есть те, кто уже вышел на предыдущих остановках. Есть те, кто останется в автобусе в любой ситуации – за неимением другого выхода или по причине искренней веры. Некоторые останутся, опустив головы. Другие останутся и устроят шум.
Многие задавали мне вопрос, что лично я намерен делать, если нам не удастся остановить режимный переворот. Было бы нечестно их обманывать – молчанием или ничего не значащими словами. Поэтому я со всей прямотой говорю, что этот автобус бешено мчится в совершенно чуждом для меня направлении. И если он не остановится, я вскоре выйду на своей остановке.
Автор - израильский военный историк, профессор исторического факультета Еврейского университета в Иерусалиме, автор международного бестселлера "Sapiens: Краткая история человечества".
Читать оригинал на иврите רגע של בהירות מבעיתה
Перевод с иврита: Гай Франкович