В первые дни после 7 октября на военной базе "Шура", куда свозили останки жертв хамасовской резни, царил хаос. Груды тел - мужчин, женщин, военнослужащих и гражданских лиц... Иногда выяснялось, что по ошибке привезли труп террориста "Нухбы". На одном из таких трупов были обнаружены гранаты, а также открытая упаковка презервативов. "Я прочитала про эту упаковку в газете, - вспоминает профессор Ифат Битон, одна из ведущих израильских правоведов. - Об этом рассказал журналистам парень, занимавшийся опознанием тел. Моя сотрудница связалась с ним и спросила, передал ли он эту информацию в вышестоящие инстанции. "Нет, - ответил он, - с какой стати? Мне нужно было обезвредить гранаты. Причем тут презервативы?"
Возможно, те, кто непосредственно занимался сортировкой тел на базе "Шура", сочли это второстепенной деталью. Однако профессор Битон, ведущая постоянную борьбу за признание преступлений на сексуальной почве со стороны боевиков ХАМАСа, сразу поняла, что речь не идет о случайном совпадении. "Для меня найденная у террориста пачка презервативов - почти однозначная улика, касающаяся сексуальных преступлений, - объясняет она. - Возможно, презервативы были при нем, потому что за несколько минут до выхода из дома он занимался сексом, и упаковка осталась у него в кармане. Но поскольку проверить это нет никакой возможности, а нам хорошо известно, что вооруженные мужчины, рядом с которыми находятся беззащитные женщины, склонны к насилию, найденные презервативы могут быть косвенной уликой. До 7 октября мы не сталкивались с сексуальным насилием во время террористических акций ХАМАСа, но эта концепция больше не работает".
- Как следствие относится к уликам? Получается, что презервативам уделяют третьестепенное внимание по сравнению с гранатами?
- Увы, но это так. Как можно обнаружить столь серьезную улику, ясно указывающую на сексуальный акт, и просто забыть об этом? Некоторые вообще считают это "не столь важным". Один из высших офицеров полиции, отвечавших за опознание жертв, сказал мне буквально следующее: "Послушайте, когда я имею дело с особо тяжким преступлением, я не могу возиться с чем-то подобным". Некоторые вообще не понимают, что это и есть самое важное - сексуальное насилие. Ну, и, разумеется, тот хаос, который царил в первые дни после 7 октября. "При любых других обстоятельствах, - сказал мне офицер, - я бы тщательно осмотрел тело, но в тот момент у нас была очередь из еще 500 тел".
- Расследованию мешало большое количество тел?
- Да. У каждого сотрудника на базе "Шура" была своя специфическая функция в процессе опознания тел. Люди были сосредоточены на выполнении конкретной задачи. Либо их мозг блокировал то, что они замечали во время осмотра трупа. Это можно объяснить с точки зрения психологической защиты. Так происходит, когда мы не в состоянии справиться с каким-либо травматическим переживанием. Некоторые психологи, с которыми мы беседовали, объяснили, что в таких ситуациях нужно придерживаться определенных правил, иначе обеспечена тяжелая психологическая травма на долгие годы.
►Кто умер, тот умер
В декабре 2023 года профессор Битон выступила с речью на инициированной Израилем конференции в ООН с целью привлечения внимания мировой общественности к тому, что жуткая резня 7 октября включала также и систематические преступления по гендерному признаку. Вернувшись в Израиль, она почувствовала, что в том, как представляют эту историю в рамках общей картины произошедшей катастрофы, что-то не сходится.
"Я перечитала фразу, которой начала свою речь в ООН, - вспоминает она. - Это звучало так: "Несмотря на то, что более 20 лет я представляю интересы жертв преступлений на сексуальной почве и исследую эту тему, я была не готова к тому, с чем столкнулась после 7 октября". И тогда я спросила себя, почему, собственно, я решила начать именно с этого признания. Почему я была не готова к тому, с чем столкнулась? Ведь нет ничего нового в том, что на войне женщины становятся жертвами насилия. Так почему же мы не были к этому готовы? Я поняла, что хотя отдельные детали совершенных преступлений мне ясны, общую картину этой беспрецедентной трагедии мы не в состоянии постичь, пользуясь старыми методами. Для подобного расследования нужны были новые инструменты".
"Мы пытались понять масштабы того, что раньше никогда с нами не происходило, с помощью не соответствующей ситуации методологии, - подчеркивает профессор Битон. - То, с чем мы сталкивались в прошлом, не шло ни в какое сравнение по степени интенсивности и охвату с произошедшим в "черную субботу". Я поняла, что прежде всего необходимо выслушать тех, кто непосредственно находился на месте событий. Лишь они могли помочь нам выявить истинные масштабы сексуального насилия 7 октября".
Понимание того, что необходимы совершенно новые методы расследования, позволили профессору Битон, президенту колледжа "Ахва" и председателю общественного совета академических колледжей, после почти целого года интенсивной работы составить самый объемный и подробный отчет о сексуальных преступлениях 7 октября. Вместе с ней над отчетом работали адвокаты Вардит Авидан и Шир Букра, а также правовед Одайя Шакед. Исследовательницы опросили десятки свидетелей, непосредственно столкнувшихся с результатами резни или расследовавших обстоятельства этой трагедии. То, что им пришлось узнать, не поддается описанию.
Результат их труда - 80 страниц на иврите и 100 страниц на английском языке, которые помогут Израилю не только в плане документирования катастрофы 7 октября, но и в целях разъяснительной работы на международной арене. Исследовательницы получили более чем скромное финансирование из двух фондов, занимаясь составлением отчета в свободное время. При этом они четко понимали, какова их цель.
"Я постоянно задавала себе один и тот же вопрос, - вспоминает профессор Битон. - Почему меня это так занимает? Почему я не исследую другие кошмарные деяния, совершенные террористами? В итоге я поняла, что это связано с тем, что меня сильно задело после 7 октября. Оказалось, что преступления против женщин многие считали не столь уж важными.
Мне это напомнило другие расследования сексуальных преступлений - нужно было все время подталкивать тех, кто отвечал за следствие, убеждать их в важности этой работы.
Меньше всего мне хотелось, чтобы результаты расследования преступлений на сексуальной почве стали нашим оружием против врага. Прежде всего я думала о том, как добиться общественного признания того, что пережили жертвы, как на основании собранных данных создать новые уникальные способы расследования подобных преступлений и методы оказания помощи пострадавшим. Это то, что мотивировало меня на протяжении года. К тому же никто, кроме нас, не хотел этим заниматься".
- Знакомство с этими материалами оказало какое-либо воздействие на вас лично?
- Разумеется, это были очень тяжелые изыскания. Но, к сожалению, у меня большой опыт в сфере сексуального насилия. Прежде всего это было беспрецедентно по масштабам и уровню жесткости. Было совсем непросто собирать показания, поскольку те, с кем мы общались, находились в посттравматическом состоянии, их мозг стремился вытеснить пережитое на периферию сознания. Некоторые даже обвиняли себя в том, что с ними произошло. Мне было важно объяснить, что им не за что себя винить, учитывая царившую вокруг неразбериху и испытанный ими шок.
Отчет, отправленный в прошлом месяце руководителям Совета национальной безопасности, экспертам по терроризму и ответственному по вопросам сексуального насилия Совета безопасности ООН, со всей ясностью показывает, как различные инстанции потерпели провал в документировании сексуальных преступлений 7 октября. Ответственность за это лежит на различных профессиональных службах, первых, кто столкнулся с результатами резни: от организации ЗАКА и Пограничной охраны до полиции и врачей на базе "Шура".
Провал касался не только сбора улик, но и того, как допрашивали взятых в плен боевиков. Выяснилось, что террористам, находившимся в местах, где происходила резня, следователи вообще не задавали вопросы о сексуальном насилии. В отчете приводится свидетельство высокопоставленной женщины-офицера полиции. Она утверждает, что отказ задавать такого рода вопросы был сознательным выбором руководства - "чтобы не сломить дух израильских военных, которым нужно было возвращаться на поле боя".
Другая женщина-офицер из Пограничной охраны (МАГАВ) рассказала, что видела множество бюстгальтеров и женских трусиков, разбросанных на территории фестиваля "Нова" в Реим. "До разговора со мной она никому об этом не докладывала, - говорит Битон. - Потому что ей задавали вопросы не об уликах, указывающих на сексуальные преступления, а о том, известно ли ей что-либо наверняка. Если вам задают вопрос, видели ли вы сами акт сексуального насилия, вы, разумеется, ответите нет. Если же вас спросят, видели ли вы какие-то признаки, указывающие на насилие над женщинами, не показалось ли вам что-то подозрительным, то вы вспомните и скажете: "Да". Женщина-офицер даже не сфотографировала то, что увидела. Более того, она попросила не делать этого и своих подчиненных".
- Но почему?
- Потому что им сказали: "Вы должны сосредоточить все свое внимание на живых. Кто умер - тот умер". Это фразу мне цитировали и военнослужащие, и психологи. Им говорили: "Это уже не важно, это нерелевантно". Нам известно, что существует почти 500 цифровых свидетельств резни 7 октября. Не нужно искать там записи групповых изнасилований, следует искать кадры с брошенными на землю трусиками.
"Многие из опрошенных рассказали, что вообще не передали в вышестоящие инстанции серьезнейшие улики, которые они засняли на свои телефоны, - говорит профессор Битон. - Они боялись, что это заденет честь жертв теракта. Один из руководителей организации ЗАКА, находившийся на месте преступления, сказал мне, что у него него в телефоне есть подборка жутких фотографий, и он не знает, что с этим делать".
"Один офицер рассказал мне, что обнаружил обнаженную по пояс женщину, привязанную к столбу. На мой вопрос, что он сделал, офицер ответил, что просто развязал ей руки и прикрыл грудь. "Мне было важно немедленно положить конец ее унижениям, и уж точно я не намеревался фотографировать ее в таком виде". По-человечески я очень его понимаю, но это не противоречит необходимости документировать подобные вещи, разумеется, опираясь на внятные этические правила поведения".
"Все это демонстрируют нашу неготовность к террору, включающему сексуальное насилие, - говорит профессор Битон. - Некоторые тела поступили на базу "Шура" в обнаженном или частично обнаженном виде, но никому не пришло в голову задокументировать этот факт. Эксперты в лагере фотографировали нанесенные жертвам увечья, но синяк в районе гениталий никто не стал бы фиксировать".
►Захватнический рейд
Доктор Наама Самат, специалист по челюстно-лицевой хирургии, более 15 лет занимающаяся волонтерской деятельностью по идентификации жертв катастроф и терактов, столкнулась с описываемой профессором Битон реальностью, когда в октябре и ноябре 2023 года участвовала в опознании погибших 7 октября. Через ее руки прошли сотни тел. После беседы с ней исследовательницы лишь подтвердили свои мрачные подозрения. "Мне в голову не пришло проверить, идет ли речь о сексуальных преступлениях, - вспоминает доктор Самат. - Изувеченные тела шли сплошным потоком. На второй или третий день я вызвалась помочь сотруднику ЗАКА перевезти завернутое в мешок тело. И тогда я заметила что-то неладное. Мне показалось, что внутри есть еще один труп. Когда мы вытащили тело из мешка, я увидела перелом костей таза и сразу поняла, что речь идет о сексуальном насилии".
- Этот случай что-то изменил?
- Нет, на это не было времени. В какой-то момент ты просто ставишь себе психологический заслон, чтобы элементарно выжить в этом кошмаре. Помню, были два обгоревших трупа с раздвинутыми ногами. Нам было важно опознать их, и мы не задумывались, что с ними произошло. Если б мы действовали иначе, опознание длилось бы месяцами. Там были совершенно жуткие истории.
"Теперь мы понимаем, что террористы поджигали дома, сжигали трупы и стреляли по половым органам, чтобы скрыть сексуальное насилие, - объясняет Битон. - Прамила Паттен (специальный представитель ООН по вопросу о сексуальных преступлениях во время военных конфликтов) также отметила в своем отчете, что имело место множество огнестрельных ранений в области гениталий - в основном у женщин, но не только. Вначале мы считали, что это некая иррациональная одержимость террористов - стрелять по этим частям тела. Сегодня я убеждена, что это продуманная попытка замести следы сексуальных преступлений".
- Оглядываясь назад, можно ли утверждать, что масштаб сексуального насилия был намного больше, чем мы себе представляли, и что многие улики были просто-напросто утрачены?
- Именно так. Мы это доказываем со всей ясностью.
Адвокат Шир Букра, капитан запаса, правовед, специалист по юридическим аспектам оборонной системы, более 10 лет занимающая пост начальника оперативного штаба резервистской дивизии "Газа", 7 октября была поднята по тревоге. В полдень она прибыла в оперативный штаб, который был временно организован севернее своего постоянно места на границе с сектором. "В первые дни после атаки царил хаос, - вспоминает она. - Наша главная задача была спасти человеческие жизни, вызволить раненных, вывезти с поля боя тела убитых. И, естественно, быть готовыми к новой атаке. Ни на одном из этапов мы не инструктировали людей по вопросам сексуальных преступлений".
"У меня немалый адвокатский опыт в сфере защиты жертв сексуального насилия, - подчеркивает она. - Чем дальше продвигалась работа над отчетом, тем больше я понимала, сколько было просчетов относительно фиксации свидетельств подобных преступлений. Конечно, задним числом все умны. Многие тогда просто не понимали важность этой задачи".
"Меня поразил один случай, - вспоминает Битон. - Я приехала в одно приграничное поселение и попросила местного жителя показать мне места, где совершались злодеяния. Мне нужно было побывать там, почувствовать все эти запахи, услышать умолкшие голоса, которые я пытаюсь вернуть из небытия. И вот я слушаю то, что мне рассказывает мой проводник, и понимаю, что он описывает нечто, что можно считать довольно точной индикацией сексуального надругательства над двумя женщинами. При этом сам он даже не осознает, что речь идет именно об этом. Я осторожно уточнила детали, стараясь его не обидеть. А позднее с помощью разработанной мной методики поняла, что не ошиблась. В полиции тоже ничего об этом не знают".
- Что он сказал? Почему вы решили, что это указывает на насилие?
- Он сказал нечто, что не соответствовало реальности того места, в котором мы находились. Мне было ясно, что здесь произошло не то, что он думает. Он не может объяснить то, что случилось, и просто пересказывает то, что говорят другие. Их описание указывает на сексуальное насилие, но они не этого понимают.
- Вы решили помочь полиции?
- Вовсе нет. Я не собираюсь делать то, что входит в обязанности правоохранительных органов. Если обнаруживались конкретные улики, мы передавали их в полицию. Это не моя работа. Это функция государства.
В своем отчете Битон и ее коллеги заостряют внимание на двух важных моментах. Во-первых, грубые ошибки в вопросе документирования свидетельств о сексуальных преступлениях были вызваны тем, что речь шла о совершенно новом типе террористического нападения. Во-вторых, это может произойти снова.
Начнем с первого. Исследовательницы дали атаке 7 октября новое определение: "захватнический рейд". "Подобное событие впервые происходит в современном мире, поскольку речь идет о краткосрочном террористическом нападении, осуществленном на территории суверенного западного государства, - объясняет профессор Битон. - Мы говорим о теракте, в ходе которого боевики активно передвигаются по территории страны, в которую они просочились, достигают разрушительных результатов и отступают. Например, в Украине сексуальные преступления происходили во время длительной войны. Это совсем не похоже на быстрый рейд вглубь территории, сверхзадача которого - максимальное количество жертв. Именно поэтому людей методично убивали".
Профессор Боаз Ганор, президент университета имени Райхмана, основатель Института международной политики по борьбе с терроризмом (International Institute for Counter-Terrorism), один из ведущих экспертов по терроризму в мире, согласен с профессором Ифат Битон. "Я не помню ни одного подобного теракта в наши дни, - говорит он. - Может быть, за исключением нападения исламистской группировкой "Боко харам" в Нигерии. Они похищали девочек из школ, насиловали и продавали в сексуальное рабство. Можно также вспомнить то, что ИГИЛ сделал с езидскими женщинами".
Ганор согласен и со вторым выводом составительниц отчета - возможность подобной атаки в других странах мира. "В истории современного терроризма нападения, совершенные против Государства Израиль и израильских граждан, постоянно становились источниками вдохновения для разных террористических организаций, - напоминает Ганор. - В 60-е годы Израиль больше всех страдал от захвата самолетов, а уже в 70-е это явление распространилось повсеместно - еще и потому, что сам Израиль научился эффективно этому противостоять. Нечто похожее произошло и с терактами самоубийц. У нас это началось в начале 90-х, а уже через 10 лет с этим столкнулись США и Европа. Возникает вопрос, станет ли теракт 7 октября образцом для подражания у террористов в других западных странах".
- И какова ваша оценка?
- Я полагаю, что подобного рода вооруженный рейд может произойти в местах, граничащих с территориями, над которыми государство не в состоянии осуществлять эффективный контроль. На первый взгляд, в США и Европе подобный сценарий кажется маловероятным. Но мы уже наблюдаем появление районов с низким или неэффективным уровнем контроля государства - в том числе и в Европе. Полиция опасается заходить в такие районы. Взять, к примеру, район Моленбек в Брюсселе. Похожие места есть и в Париже. Я думаю, через несколько лет мы увидим "рейдовые" теракты из таких районов в Европе, которые будут имитировать события 7 октября.
- Чем вам может быть полезен отчет профессора Битон и ее коллег?
- У него два важных аспекта. Во-первых, он привлекает внимание к такому ужасному явлению, как сексуальные преступления, совершенные 7 октября. Во-вторых, он подчеркивает особую важность миссии тех, кто первыми прибывает на место теракта. Следует тщательно, насколько это возможно, вести сбор улик и документировать свидетельства преступления. Это особенно важно, поскольку мы столкнулись с отрицанием зверств со стороны террористов. Должны быть выработаны четкие протоколы по сбору данных - как с целью привлечения преступников к уголовной ответственности, так и для предоставления этой информации международным органам.
►Трудно собирать улики в аду
"Мне было важно понять то, как действовали различные инстанции, - говорит Битон. - Осознавали ли они вообще, чем занимаются. Ответ неутешительный: они не понимали сути происходящего и поэтому фактически ничего не делали в этом плане. Я ни в чем их не обвиняю, вокруг был настоящий ад. Вина лежит на ХАМАСе.
4 Еще фото
Отчет о сексуальном насилии женщин террористами ХАМАСа 7 октября 2023 года, составленный проф. Битон
- Однако ваш отчет демонстрирует серьезные просчеты со стороны государства?
- Речь идет о неспособности предвидеть заранее нечто невообразимое. Это был кошмар. И я не стала бы осуждать людей за эту неспособность.
Адвокат Вардит Авидан, специалист по предотвращению сексуальных преступлений, работавшая над отчетом вместе с профессором Битон, согласна с коллегой: "Нам было важно не отвлекаться от темы сексуального насилия со стороны ХАМАСа. Разумеется, в ряде случаев мы могли бы отреагировать более грамотно и оперативно. Но главное - извлечь уроки на будущее и подготовиться должным образом. Это позволит получить свидетельства на более высоком уровне".
- Каким образом?
Битон: "Например, я обнаружила, что единственный орган, который профессионально занимается идентификацией умерших граждан, - это отдел полиции по опознанию жертв преступлений (хативат ха-зихуй ха-плили). Процесс идентификации требует проверки отпечатков пальцев, стоматологической экспертизы и анализов ДНК. Не так уж сложно. Это могли бы выполнять и другие, специально обученные люди, а не только профильный отдел полиции".
"Из-за огромной нагрузки сотрудники отдела по опознанию жертв прибыли на места преступлений через месяц-полтора после 7 октября, когда все уже было затоптано и разрушено. Такова история военной базы Нахаль-Оз, где были убиты десятки солдат, среди которых очень много женщин. Люди ЗАКА перевезли останки тел в другой кибуц, и о каком-либо сборе улик не могло быть и речи. Как сказал один из участников нашего исследования: "Было уже невозможно понять, кто есть кто". Трудно добывать улики в аду. При этом есть те, кто смеют задавать нам вопрос: "Где точные доказательства сексуальных преступлений".
- Что теперь?
- В ближайшее время у меня назначена встреча с иностранными организациями в США. Я сотрудничаю с израильским посольством в Вашингтоне, чтобы представить наш документ в Конгрессе. Ко мне обратитились представители немецкого парламента с просьбой передать им отчет для ознакомления. Мы также намерены встретиться с коалицией женщин-парламентариев из разных стран, которую создала депутат кнессета Шели Мирон из Еш Атид.
- В мире готовы нас слушать?
- Наша ситуация, мягко говоря, не блестящая. Международные, включая женские, организации не слишком заинтересованы выслушивать израильскую точку зрения. Больший интерес проявляют иностранные эксперты по борьбе с террором. Они понимают, что эта история будет иметь последствия для всех.
Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Гай Франкович