Мое удостоверение члена движения Херут (которое впоследствии стало основой партии "Ликуд") подписано Менахемом Бегиным. Сегодня, через 50 лет членства в этой организации, "Ликуд" перестал быть моим домом. Решение о подписании соглашения о распределении остаточных голосов с каханистом и гомофобом Итамаром Бен-Гвиром стало последней соломинкой, которая заставила меня перерезать последнюю нить, связывавшую меня с этим некогда таким важным движением. В своей статье сегодня, 12 февраля, я хочу подробно объяснить, что привело меня к этому решению.
В 1970 году, за 7 лет до исторической победы Бегина на выборах, я вступила в движение Херут, которое потом превратилось в Ликуд. На моем членском билете стоит подпись Менахема Бегина. Я была самой молодой в небольшой, но очень настойчивой группе студентов, которые одержали победу во всеизраильском студенческом объединении. Мы работали, не покладая рук. Нас вела вперед идеология: мы изучали идеи Жаботинского, его выступления, книги, стихи и переводы. "Мецудат Зеэв", 14-этажное здание на улице Кинг-Джордж в Тель-Авиве, стало моим вторым домом.
Параллельно, вместе с друзьями мы выходили на демонстрации против плана Роджерса (предложений о мирном урегулировании между Израилем, Египтом и Иорданией, выдвинутыми госсекретарем США Роджерсом в 1969-71 гг.). Мы выступали против левых правительств, я читала лекции в школах по всей стране. Мы помогали созданию новых поселений, которые создавались вопреки позиции правительства. На выборах 1977 года я возглавляла штаб молодежи Ликуда. Мы провели серию удачных мероприятий по всей стране, с участием десятков тысяч активистов. И мы победили.
Трудно описать то, что происходило в ночь победы. Всю радость, счастье, слезы. Это казалось невероятным, как мечта, которая наконец-то сбылась. МАПАЙ и его "красные членские билеты" руководили страной с 1948 года. Я была тогда в зале в "Мецуде" в утренние часы, когда туда спустился Бегин и сразу же после благодарственной речи заявил: "Я прошу сообщить перед началом заседания руководства партии, что предложу обратиться ко всем сионистским и преданным идеалам страны партиям и призову их создать национальное правительство под руководством Ликуда".
Да, именно так. Параллельно с победой Бегин протянул руку нашим самым злейшим политическим противникам. И несмотря на то, что Ликуд получил тогда 43 мандата, а Маарах (партия Авода) – всего 32, Бегин не искал возможность создания узкого правительства. По результатам голосования это было возможно, однако это не было "дорогой Бегина".
В 1992 году я впервые была избрана в кнессет от партии Ликуд. Четыре года спустя Биньямин Нетаниягу закончил каденцию в ООН, где с огромным успехом исполнял обязанности диппредставителя Израиля. Его назначил туда Моше Аренс. Только после возвращения Нетаниягу присоединился к Ликуду. Я познакомилась с ним, когда он еще был в ООН, и когда он успешно исполнял обязанности заместителя министра иностранных дел. Мы были в отличных отношениях.
Перед выборами 1996 года, сразу после убийства Рабина, когда правый лагерь находился под постоянным огнем нападок и преследований, Нетаниягу попросил у меня возглавить штаб разъяснительной работы Ликуда.
Мы работали тогда 24 часа в сутки. Нетаниягу и я пришли из одного идеологического дома, и мы сразу нашли общий язык. Он назначил меня министром связи в своем правительстве. И тогда? Начались первые разногласия. По поводу соглашения по Хеврону, вокруг соглашений "Уай-плантейшн". Бени Бегин ушел, но я осталась. Потому что верила, что уж лучше Нетаниягу на посту премьера, чем Перес.
Тогда у министров был "позвоночник", был внутренний стержень. Где они сейчас? Испарились в воздухе. Их сменил "орден молчальников". Мне тяжело видеть эту картину. Как и картину, когда они все выстроились в здании суда, за его спиной, с завязанными ртами.
У меня было немало поводов для критики и раньше, но с 2015 года некогда великолепное политическое движение, которым когда-то был Ликуд, потеряло свой путь под руководством Нетаниягу. В апреле 2019 года, перед выборами, я написала статью под названием "И все-таки Ликуд". Но пять недель спустя была вынуждена добавить: "Я голосовала за Ликуд, но не за попытку уничтожения правовой системы".
Нетаниягу пытался провести законы о неприкосновенности, расширенную поправку о преодолении решений БАГАЦа и другие инициативы, уничтожающие правовую систему и любой символ государственности. Он и его окружение непрестанно атакуют юридического советника, которого назначил он сам. Они набросились на прокуратуру, полицию, а теперь и суды. Он умудрился одновременно и критиковать (абсолютно справедливо) депутатов из Объединенного списка, но в то же время и опираться на их поддержку в деле ускорения выборов и назначении госконтролера. А теперь вдруг Мансур Аббас, представитель Исламского движения, становится у него персоной грата.
Я наблюдала, как Нетаниягу сменил пять принципов Жаботинского, на которых выросли все идеологи Ликуда, на три других: власть, уважение и деньги. Ведь именно так сформулировал свои цели в политике приближенный к Нетаниягу, глава коалиции Мики Зоар. Я видела, как он оставил страну без бюджета; когда все те, кто не падали перед ним на колени, автоматически превращались в леваков, под подстрекательские реплики в твиттере "наследного принца". Когда все это происходило – я не отказывалась молчать и критиковала.
Да, Биби, у тебя есть немало достижений. Вакцины? Одно из самых заметных из них. Соглашения с Эмиратами? Браво. У тебя были и достижения в прошлом, в основном в бытность министром финансов. Но я не сказала пока ни слова о бардаке и хаосе во всем, что касается руководства кризисом коронавируса. Можно было действовать иначе. Если бы ты не поддерживал селективный контроль, если бы закрыл аэропорт вовремя и не позволил бы самолетам, прилетавшим из Нью-Йорка, Украины и Дубая, доставлять сюда все новых больных и британскую мутацию.
Но сейчас безумие достигло своего пика. Решение подписать соглашение об остаточных голосах с каханистом и гомофобом Итамаром Бен-Гвиром, в гостиной которого висит портрет убийцы Баруха Гольдштейна? Собственными руками втащить его в свою коалицию? Господи боже мой, у тебя нет никаких границ? Когда Ицхак Шамир был премьером, он выходил из зала заседаний кнессета всякий раз, когда Меир Кахане поднимался на трибуну. А сейчас? Его воспитанник и наследник стал частью из нас?
Жаботинский, ты ведь в курсе, не был большим сторонником формалистики и границ. Он уважал идеи. Если это было нужно, он разбивал границы. Он вышел из правления Всемирной сионистской организации и создал новую альтернативную. Он пытался разрушить Гистадрут путем создания национального Гистадрута рабочих. Он вышел из Хаганы и создал ЭЦЕЛЬ. Он написал в своей статье так – "в организациях нет никакой святости, нет запрета прикасаться к ним".
Ликуд перестал быть моим домом, которым был на протяжении 50 лет, в его границах нет никакой святости. Ликуд превратился в секту "бибистов". Последняя ниточка, которая связывала меня с этим некогда прекрасным движением, перерезана. Это грустный для меня день, но я вынуждена попрощаться.
Полный текст на иврите - здесь