Замечательного Йехезкеля Лазарова смело можно назвать "человеком без определенных занятий". В официальном релизе, посвященном его первой работе в Израильской опере - постановке "Орфея и Эвридики" Кристофа Глюка - Лазарова называют хореографом, танцором, режиссером, актером и дизайнером. Но это - лишь малая часть того, чем занимается этот удивительно деятельный человек.
Лазаров пробовал себя в драматургии, работал сценаристом, озвучивал фильмы, курировал художественную выставку, преподавал, а с июня 2022 года возглавляет школу сценических искусств при Кибуцном колледже. Словом - человек-оркестр.
Первая оперная постановка - совершенно логичный следующий шаг в карьере. И Лазаров использует здесь все свои таланты в полной мере. Его "Орфей и Эвридика" - постановка про силу музыки, волшебство танца и совсем немного - про очарование кино.
Аналогий с кинематографом 30-40-х годов прошлого века - хоть отбавляй. Начиная от строгой черно-белой гаммы на сцене и до умелого использования видео-арта. Видео в театральных постановках сегодня используют все, кому не лень, но в исполнении Лазарова это смотрится особенно стильно.
По крайней мере две виртуозные сцены, которые показывает режиссер, - это кино в чистом виде. Пропустить их невозможно: свадебный кортеж Орфея и Эвридики и трагическая авария, в которой погибает возлюбленная музыканта, выглядят как сцена из фильма, снятая приемом stop motion - каждое движение актеров выверено, ничего лишнего нет. Лазаров умело использует свадебный реквизит, понимая физику движения предметов - и конечный результат впечатляет.
Но настоящее чудо начинается ближе к концу, когда волею режиссера события дают обратный ход. Эвридика восстает из мертвых, и выглядит это так, словно замечтавшийся киномеханик нажал не на ту кнопку и лента крутится назад. Наблюдать за тем, как искусно это воплощено на сцене, - настоящее удовольствие.
А ведь есть еще и эффектная сцена в лодках, когда Орфей плывет в подземное царство, и множество других задумок и мелких деталей, многие из которых даже не упомнишь.
Таким образом, Лазаров соблюдает главное условие, превращающее оперу, написанную более 260 лет назад, в современную постановку, от которой невозможно оторваться. Он не пытается в стотысячный раз пересказать нам древнегреческий миф, но создает свой. А прекрасная барочная музыка Глюка ему в этом - только подспорье.
Пересказывать сюжет известного древнегреческого мифа, на котором основана опера, - дело неблагодарное. Во-первых, все его более или менее знают: певец с божественным голосом, красавица-возлюбленная, ушедшая в царство теней, чудесное возвращение из мертвых - и роковая ошибка влюбленного музыканта. Во-вторых, многие в курсе, что у Глюка все заканчивается хеппи-эндом: в дело вмешиваются боги и воскрешают Эвридику, празднуя воссоединение любящих сердец.
Воскрешение происходит и в постановке Лазарова: Эвридике даже на радостях делают кардиограмму прямо на сцене. Но далеко не факт, что усилия богов (или врачей) завершились успешно. Финал остается открытым, хоть и режиссер делает элегантный намек по поводу судьбы главной героини. Обратите внимание на последнюю сцену, когда Орфей садится за рояль и наигрывает несколько нот уже прозвучавшей раньше мелодии - разгадка финала именно в ней.
Говоря про постановку "Орфея", нельзя не упомянуть отличную работу оркестра, которым очень темпераментно дирижировал итальянец Маттео Бельтрами. Заслуга дирижера, дебютировавшего в Израильской опере, очевидна: оркестр играл очень вдохновенно, имитируя звучание старинных инструментов и оттеняя гармоничную и изысканную партитуру композитора.
Солисты были под стать: практически не покидавший сцену Орфей - статный американец Николас Таманья, обладатель очень высокого и мощного контртенора (и чем-то неуловимо напоминающий внешне Йехезкеля Лазарова, но это уже из области занятных совпадений).
Израильтянка Алла Василевицкая в роли Эвридики, как всегда впечатляет красивым и пронзительным сопрано. А поскольку израильская прима не только прекрасно поет и держится на сцене, но танцует - этим умением воспользовался режиссер, поставив для Эвридики невероятный макабрический танец в честь воскрешения из мертвых. Не подвела и Таль Ганор, исполнившая роль деятельного Амура - альтер-эго дирижера, задававшего тон всему происходящему.
Все эта фантасмагория продолжается ровно столько, чтобы поразить зрителя беспрерывным экшеном на сцене, но не надоесть, поэтому дебют Лазарова на оперной сцене можно считать удавшимся. И это интересная тенденция. Во время эпидемии коронавируса, когда с гастролерами было туго, в Израильской опере сделали свои постановки несколько местных талантов: Ширит Ли Вайс, Идо Риклин, Инбаль Пинто. Их проекты неизменно пользовались большим успехом и любовью зрителей. Сегодня к этой перспективной группе присоединился и Йехезкель Лазаров. Посмотрим, чем он удивит нас в следующий раз.