Израильтяне и интуристы, оказавшиеся 7 октября на фестивале возле кибуца Реим и волею судьбы выжившие в бойне с ХАМАСом, постепенно приходят в себя и начинают рассказывать истории своего спасения. Таким спасшимся оказался молодой израильтянин Нитай, бывший боец ЦАХАЛа. Вот его рассказ, опубликованный на сайте Ynet.
"В 6:30 начался ракетный обстрел. Я к этому делу привычен, поэтому даже не сильно заволновался. Просто лег на землю, чтобы не пострадать. Я был с другом, руководившим арт-оформлением фестиваля, и предложил ему собираться и ехать домой. Вдруг мы услышали выстрелы. Сначала и это не испугало нас: мы подумали, что они звучат со стороны армейских постов, где наши солдаты разбираются с террористами на границе. Мы решили, что скоро все затихнет. Мы даже и представить не могли, что с нами произойдет через несколько минут.
На месте фестиваля в Реим
Выстрелы усиливались, и около 7:00 я сказал другу, что пора убираться с фестиваля. Позвонил сестре и попросил ее оставаться на линии, чтобы все слышать. Затем подбежал к полицейским, чтобы попросить у них оружие. Приблизившись, я увидел бой. Полицейские закричали нам, чтобы мы скорее уносили ноги. Я побежал к долине и увидел там много людей. Тоже закричал им, что надо убегать, иначе всем конец. Кто-то из них сорвался с места, другие мне не поверили.
Я поднялся на холм и увидел колонну уезжающих машин. Спустившись, попытался открыть двери хоть какой-то машины, но все они были заперты. Тут мне попались на глаза два туриста из Аргентины - я понял, что они нашли неподходящее укрытие. Я позвал их с собой. Мы побежали - выстрелы доносились со всех сторон - и добрались до другой долины с оливковой рощей. Туристы хорошо держались, и я велел им встать в круг, чтобы организовать обзор территории на 360 градусов.
Издалека до меня донесся чей-то крик: "Бегите, они здесь!" Потом послышалась сильная стрельба, и мы побежали как сумасшедшие. Забрались в кусты. Мы были в оливковой роще - и как бывший боец "Голани" я знаю, что это кошмар для каждого солдата. Мы как будто играли с террористами в прятки, слыша отовсюду выстрелы. Мы добежали до какого-то контейнера и обнаружили в нем лежащего человека. Он был ранен выстрелом из гранатомета, бредил. Я заплакал и попытался успокоить его: "Братишка, я люблю тебя и надеюсь, что с тобой все будет в порядке". Мы не могли спасти его, ведь должны были позаботиться о себе. Было трудно решиться оставить его там, ведь это против всех правил, которые учат не бросать раненых в бою, но поднять и тащить его на себе мне было не под силу.
Внезапно мы снова услышали выстрелы и призывы бежать. Чтобы видеть, что происходит вокруг нас, мы снова разместились по кругу, я старался сохранять хладнокровие. И тут я услышал выстрелы, по звуку которых понял, что это наши солдаты: мне удалось отличить наши контролируемые выстрелы от автоматического огня террористов.
Мы пытались оглядеть территорию и посмотреть, что происходит, но вокруг раздавались лишь выстрелы и взрывы. Я отправил своим сестрам местоположение, а сестра передала его дальше. Я решил, что мы должны вернуться к контейнеру, чтобы помочь раненому парню, и увидел там еще двух девушек с фестиваля. Одна из них была офицером пограничной полиции МАГАВ, взявшей на праздники отпуск. Она нас успокоила и вовсю ухаживала за раненым - наложила ему жгут, чтобы остановить кровотечение. Над нами пролетали вертолеты, мы пытались подать им сигналы руками, и я все надеялся, что они вот-вот приземлятся и спасут нас".
В этот момент своего повествования Нитай плачет: "Все это время я думал о своих друзьях, о родных, которые ничего не знали о том, что со мной происходит, звонили мне и лишь слышали от меня одну и ту же фразу: "Я не могу говорить, в нас стреляют".
"Вдруг я услышал, как в долину въехал мотоцикл. Я боялся, что заговорят на арабском, и ждал, пока его рокот не смолкнет. Потом мы их услышали. Они были в нескольких метрах от нас, хотя мы их не видели, а только слышали, пока они не подошли совсем близко. Между ними была какая-то перепалка, они искали нас, видимо, услышав наши голоса, и шли в нашу сторону. Я сказал себе, что все будет хорошо, и вдруг с другой стороны от нас тоже раздались звуки. Мы договорились с аргентинцами, что как только один из нас их увидит, мы на них нападем. Террористы почти приблизились к нам, как вдруг раздались какие-то крики, и мы поняли, что они уходят. Звучали одиночные выстрелы, в сторону которых они, должно быть, и направились.
Вдруг вблизи появился бедуинский мальчишка, и я не мог решиться подойти к нему, ведь меня могли заметить. Я посмотрел на него, предполагая, что он работает здесь в сельском хозяйстве. Он был очень напуган. Мы решили, что слишком опасно полагаться на него и бежать к нему. Когда террористы подошли, раненый парень встал на ноги, поняв, что они близко, и начал бежать, держась за кровоточащий живот. Кинувшись вперед, он вдруг повернул назад, поняв, что ошибся. Я услышал, как террористы прошли мимо нас, произнес "Шма Исраэль" и мысленно обратился к своему покойному отцу. Папа умер три года назад, но в глубине души я верю, что там, наверху, он присматривает за мной. "Папа, помоги мне", - пробормотал я.
Внезапно я перестал слышать террористов и понял, что они повернули назад. Эти минуты тогда показались мне вечностью. Мы не хотели стать жертвами этих псов, которые убили наших друзей и всех тех, кто приехал на фестиваль.
Когда террористы отошли далеко, я наконец выдохнул. Не знаю, что случилось и почему они решили уйти. Но я все еще нервничал. Примерно через час раздались крики в нашу сторону. Я старался понять, кто кричит, и, услышав человеческие нотки в голосах, понял, что это наши. Когда они подбежали ко мне, я бросился на шею к первому подошедшему офицеру, поблагодарил всех и сказал, что люблю их. Этот момент напомнил мне сцену из фильма о Второй мировой войне, тот момент, когда евреи поняли, что пришли американцы, и радостно выпрыгнули им навстречу.
Я попросил у наших оружие, ведь давно работаю в охране. Один офицер принес мне оружие и приказал по рации, чтобы к нам подъехали пикапы. Та девушка из МАГАВа тоже вооружилась - своей смелостью и отвагой она напомнила мне Чудо-женщину из известного фильма.
За ранеными приехали патрульные машины, а мы забрались в пикапы и наконец-то почувствовали облегчение - мы спасены. Мы поехали в полицейский участок, где я встретил одного из друзей, оставшихся на фестивале. В тот момент мне казалось, что самое безопасное место на Земле - это полицейский участок в Офакиме.
Мы вызвались помочь полицейским. Вокруг нас царил полный бедлам. Там было несколько тысяч беззащитных людей, которых надо было спасти, и мы старались изо всех сил. Встречаясь в участке, мы подбадривали друг друга. Я должен отметить заботу и доброту, которая царила вокруг. Люди до сих пор не понимают масштабов того, что там случилось.
Тот, кто пережил бойню 7 октября, обязан говорить, обязан рассказать свою историю. Если молчать - то сойдешь с ума от посттравмы. Я призываю всех, кто там был, всех бойцов, прибывших туда, начать говорить - и открыть миру глаза на то, что там произошло. Это очень важно".
Перевод: Анастасия Тадсон