В психиатрическом комплексе, расположенном в поселке Шаар-Менаше в округе Ха-Шарон, существует специальный корпус судебной психиатрии, в котором проходят лечение лица, опасные для окружающих, а также те, кто совершил преступления в подобном состоянии. В этом закрытом для посторонних глаз месте побывала журналистка Ynet.
Дорога от перекрестка в комплексу поразительно красива: зеленые деревья и поля. В ясный зимний день можно наблюдать приятный глазу ландшафт, который радикально меняется на въезде в корпус судебной психиатрии больницы "Шаар-Менаше". Посреди пасторальных пейзажей вырастает высокая бетонная стена, увенчанная колючей проволокой. Есть даже наблюдательная вышка. Это единственное место в Израиле, где почти все пациенты отличаются исключительно высоким уровнем насилия. Каждый четвертый здесь совершил убийство или пытался кого-либо убить. Некоторые пациенты находятся здесь потому, что другие психиатрические больницы не смогли справиться с их агрессией.
45-летний Авнер рассказывает об обстоятельствах, приведших его сюда."Я здесь потому, что убил свою мать. Отец отказался от общения со мной. Я нахожусь тут уже 6 лет после четырех месяцев тюремного заключения. Я совершил преступление и должен понести наказание, - спокойно и немного отстраненно говорит он. - Медицинский персонал относится ко мне нормально, меня это вполне устраивает. Я веду себя хорошо, никого не бью".
Доктор Ронен Хуберфельд, заместитель директора больницы "Шаар-Менаше", объясняет, что в корпусе судебной психиатрии есть четыре стационарных отделения, в которых лежат люди с более или менее похожей историей болезни. 32 мужчины госпитализированы принудительно, что составляет примерно четверть от 128 пациентов. Большинство из них попали сюда либо в результате распоряжения регионального психиатра (психиатр мехози), либо по постановлению суда (после совершения уголовного преступления).
Вот уже десять с половиной лет доктор Евгений Шинкаренко возглавляет 2-е отделение корпуса судебной психиатрии. "Я перешел сюда, поскольку мне было интересно поработать в таком сложном месте. До этого я заведовал закрытым отделением одной из психиатрических больниц, то есть и раньше занимался лечением пациентов, склонных к насилию, с которыми медицина не знала что делать," - говорит он.
Нам показывают больничные палаты – в них поддерживается идеальная чистота, выглядят они вполне достойно. Палата рассчитана на двух пациентов – кровати, шкаф и маленький столик прикреплены к полу из опасения, что больные в порыве гнева могут их сдвигать с места или использовать не по назначению. Персонал отделения научен горьким опытом: возле сестринского поста постоянно дежурит охранник, мужчина крупного телосложения. У каждого сотрудника есть кнопка экстренного вызова.
►"Мы привязываем пациента лишь в крайнем случае"
Однажды один из больных сорвал петлю с дверки шкафа, сделал из нее кастет и напал на сотрудника отделения. В одном из изоляторов пациенту удалось сорвать установленную под потолком камеру наблюдения. "Это был пациент, особенно склонный к насилию, - вспоминает доктор Шинкаренко. - Нам пришлось поместить его в изолятор. Как-то раз, когда сотрудники вошли к нему, он избил одного из них. Некоторые отламывают от столов заостренные куски пластмассового покрытия и наносят ими удары сотрудникам и другим пациентам в разгар словесных перепалок".
Если особо буйных больных, нападающих на сотрудников и других пациентов, не удается успокоить конвенциональными методами, их переводят особую комнату, где их привязывают к кровати, расположенной посреди помещения. В комнате есть камера, позволяющая персоналу беспрерывно наблюдать за пациентом. "Подобный способ используется лишь в исключительных случаях, когда больной особенно опасен для себя и окружающих", - подчеркивает доктор Хуберфельд.
Заведующий отделением рассказывает о составе пациентов. "50% - люди, страдающие от шизофрении, у остальных биполярное расстройство (в маникальной стадии), усугубленное принятием наркотиков, а также шизоаффективное расстройство, сочетающее симптоматику шизофрении и аффективных расстройств," - объясняет он.
Среди больных корпуса судебной психиатрии – предствители всех слоев израильского общества. Самый давний пациент находится здесь с 1997 года, некоторые в больнице уже более десяти лет. Как и другие психиатрические клиники, "Шаар-Менаше" заполнен до отказа. "Когда другие больницы не справляются с особо агрессивными пациентами и хотят перевести их к нам, мы не добавляем койки в нарушение установленных стандартов - известно, что переполненность способствует насилию, - говорит доктор Хуберфельд. - В этом случае мы переводим относиительно легкого больного в другое место".
►"Мы не обещаем исцеления"
Доктор Шинкаренко говорит о нехватке кадров и сложностях лечения пациентов в этих обстоятельствах. "Персонал корпуса судебной психиатрии состоит из двух врачей и еще одного, работающего на полставки, шести медбратьев и медсестер, работающих в утреннюю смену, психолога, двух психологов-стажеров, социльного работника, арт-терапевта, криминалиста, санитаров и охранников, - объясняет он. - Мы фактически выполняем функции общеизраильского отделения экстренной психиатрии. Наша цель – снизить степень агрессии и склонности к насилию пациента в острой фазе. Мы не претендуем на то, чтобы исцелить больного".
- Может ли человек, находящийся под наблюдением, сделать вид, что он пребывает в состоянии психоза, чтобы избежать тюремного заключения?
- Человек не может изображать нечто подобное целый месяц 24 часа в сутки – в то время, как за ним постоянно наблюдают профессиональные сотрудники, - говорит доктор Шинкаренко. - Он может тысячу раз сказать, что слышит голоса, но это в итоге не сработает.
Каждый понедельник Атара Блау, специалист по канистерапии (терапия с помощью специально обученных собак), приходит в отделение в сопровождении своих четвероногих помощников – Филиппы и Котека. Сеанс начинается с того, что собака подходит к тому или иному больному и вступает с ним в контакт. Затем можно поиграть с собаками в мяч. "Что вам нравится в собаках?"- спрашивает Атара одного из пациентов. "Они меня успокаивают, напоминают мне моего пса," - отвечает тот.
Канистерапия – лишь один из методов, которые применяются для лечения больных, некоторые из которых, стоит напомнить, совершили ужасные преступления. Пациентам предлагаются различные варианты социальной активности и даже возможность выхода за пределы обнесенной колючей проволокой стены.
"Мы делаем все, чтобы смягчить и облегчить состояние, в котором находятся больные, - говорит доктор Шинкаренко. - Мы стремимся сохранять их человеческое достоинство. Например, позволяем им держать сотовые телефоны без камер, курить – для этого используется зажигалка, прикрепленная к стене. Когда кто-то выходит наружу покурить, его сопровождает сотрудник отделения. Мы требуем от них соблюдать определенный распорядок дня, вставать с постели, чтобы среди прочего позволить уборщицам без опасений выполнять свою работу".
Если бы это зависело от него, Шинкаренко воспроизвел бы в отделени модель комнат для интимных встреч, существующую в тюрьмах. Это, по его мнению, снизило бы уровень социальной агрессии.
Многие пациенты с нетерпением ждут еженедельные встречи группы арт-терапии, которую ведет Ифат Кейтес. "Это, пожалуй, единственная в мире группа, получающая арт-терапевтическую помощь, все члены которой – убийцы, - говорит доктор Шинкаренко. - Она существует уже 7 лет. Она позволяет пациентам выражать себя не только в вербальной форме, которая им не всегда доступна, но и другими средствами".
►"Мы помогаем больным осознать, что с ними произошло"
37-летний Шарон достаточно связно излагает историю своей болезни: "Я здесь уже семь месяцев, сотрудники отделения помогают мне готовиться к выписке. Шизофрения не позволяет мне поддерживать адекватную связь с реальностью, я словно живу в виртуальном мире, точнее между двумя мирами – реальным и рожденным моим безумием. Во время своих предыдущих госпитализаций я оказывал сопротивление психиатрической системе, но здесь я стал спокойнее. Мне даже разрешают выходить за территорию больницы в сопровождении друга".
7 Еще фото
Справа налево: Лиран Норик, Моше Гета, Цлиль Ариав-Эрез, Жанна Герлин-Зайцев, др. Евгений Шинкаренко, Ифат Кейтс
(Фото: Нахум Сегаль)
"Как и Шарон, некоторые пациенты возвращаются к нам на повторную госпитализацию, - объясняет Цлиль Ариав-Эрез, психолог отделения. - Мы пытались перевести в реабилитационное отделение Авнера, но тот хотел остаться "за стеной" 2-го отделения. Персонал стремится помочь каждому больному, несмотря на трудности. Когда некоторые пациенты более или менее приходят в себя и осознают тяжесть содеянного, у них развивается посттравматическое расстройство, и мы, психологи, прорабатываем с ними события, связанные с совершенным ими убийством. Многие пациенты росли в неблагополучной социальной среде, еще в детстве страдали от разного рода психичических расстройств, которые со временем переросли в серьезное заболевание".
По словам Ариав-Эрез, помощь психолога помогает пациентам осознать, что с ними произошло. "Наша главная цель – предоставить каждому из них безопасное пространство для проработки пережитого, - подчеркивает она. - В каждом мы прежде всего видим человека, хоть из страдающего от тяжелого заболевания".
"Большую часть госпитализированных не посещают родственники, - говорит Лиран Нурик, социальный работник 2-го отделения. - Наши пациенты – причина трагедии, произошедшей в семье, и поэтому родственники зачастую не хотят о них слышать. Тем не менее я обращаюсь к разгневанным родным больного с просьбой предоставить мне информацию о нем, чтобы оказать необходимую помощь".
Сотрудники корпуса психиатрической медицины сохраняют верность своему месту работы, несмотря на довольно высокий риск насилия со стороны пациентов. По утверждению директора больницы "Шаар-Менаше", профессора Мики Дудкевича, почти каждый день кто-то из больных бьет или даже ранит сотрудника.
"Я в этой профессии вот уже 6 лет, - рассказывает Моше Гета, ставший недавно старшим медбратом отделения. - Вначале я работал в терапии, затем, поняв, что мне там не так интересно, перешел в закрытое отделение. К сожалению, многие пациенты постоянно к нам возвращаются. Человек лечится, его состояние стабилизируется, он выписывается, а через несколько месяцев возвращается обратно. Несмотря ни на что, я прихожу на работу в хорошем настроении. Хотя, конечно, случается всякое. Однажды на меня напал пациент и сломал мне нос".
Джени Сегалович, возглавляющая отдел мединских сестер больницы "Шаар-Менаше", подчеркивает, что "основная задача работников среднего медицинского звена в психиатрической больнице – формирование атмосферы доверия между пациентами (особенно теми, кто находится в отделении судебной психиатрии) и системой, которая им оказывает помощь". "Порой приходится убеждать их, что стандартный анализ – это не попытка выкачать из них всю кровь, - говорит она. - И что лекарства, которые им дают, это не яд, которым их пытаются отравить. В подобных ситуациях мы не вступаем в противостояние с искаженным мышлением больного. Напротив, мы говорим ему, что знаем, что ты так думаешь, но на самом деле мы хотим тебе помочь".
Сотрудники отделения трезво относятся к тому, что происходит с их пациентами и понимают, что быстрых изменений ждать не приходится. "Мы рады даже незначительному улучшению", - говорят мне почти все мои собеседники. "Наша задача заключается в том, чтобы принять самого, казалось бы, безнадежного больного и сдвинуть ситуацию к лучшему," - объясняет доктор Шинкаренко.
Неподалеку от корпуса судебной психиатрии недавно был открыто единственное в Израиле отделение психиатрической реабилитации. Там принимают пациентов в состоянии, которое поддается контролю, и помогают им совершить постепенный переход к нормальной жизни, которая может длиться достаточно долгое время. Их учат контролировать свое состояние, вести нормативный образ жизни. Некоторые переезжают в хостели и относительно долго живут "на воле". Другие рано или поздно возвращаются в "Шаар-Менаше".
Больницей, которая считается крупнейшей в Израиле и занимает площадь больше, чем больница "Шиба", руководит профессор Мики Дудкевич, который также возглавляет больницу "Гилель Яфе" в Хадере. После 7 октября он столкнулся с серьезной нехваткой кадров, поскольку многие сотрудники были призваны на резервистскую службу. Особенно тяжело было набрать необходимое количество охранников.
У психиатрии в последние годы была не самая высокая репутация. Однако с началом войны выяснилось, насколько важна эта сфера медицины в нашей жизни. "События, последовавшие за 7 октября, многое изменили и подняли престиж психиатрии, - говорит доктор Мули Линдер, заместитель директора "Шаарей-Менаше". - По первоначальным оценкам, число людей в посттравматическом состоянии в результате войны огромно. Всем им необходима профессиональная помощь".
Подробности на иврите читайтпе здесь
Перевод: Гай Франкович