Почти все тяжелобольные коронавирусом, лежащие сейчас в больнице "Бейлинсон", не привиты. Но это не мешает медперсоналу бороться за их жизнь до последнего. В интервью 12-му каналу израильского телевидения, данному 20 августа и опубликованному на сайте канала 21 августа, медсестры Мейсон Макалда и Мири Шем-Эд рассказали, что переживают больные в последние минуты жизни и о чем сожалеют, умирая в муках.
"Я не знаю, видел ли кто-то человека, оказывающегося в состоянии выброшенной на берег рыбы? – задает риторический вопрос Мири. - Его глаза вылезают из орбит, когда он из последних сил пытается вдохнуть хоть немного воздуха, но легкие отказывают. За одну смену у меня на руках умирают в среднем по 2 человека".
"Поначалу все вроде ничего, - продолжает Мири. - Ну немного одышка, ну чуть не хватает кислорода. Ну надели кислородную маску. Вроде все в порядке. А потом они встают с кровати в туалет и чувствуют, что вот-вот отправятся домой. Но легкие резко отказывают, и становится невозможно дышать".
В разговор вступает Мейсон: "Среди моих подопечных большинство не вакцинированы. Каждый раз, когда я сталкиваюсь с непривитыми, меня охватывает отчаяние. Ведь если бы они сделали прививку, они, скорее всего, не оказались бы в этой ситуации".
Мири уточняет: "Нас учили оказывать помощь всем без отказа. Когда я вижу женщину моего возраста, прикованную к стене и аппаратам, у меня начинает болеть за нее сердце вне зависимости от того, привита она или нет".
Мейсон вспоминает непривитого больного с полиорганной недостаточностью, подключенного к аппарату ECMO. "Я молюсь за него, мы продолжаем делать для пациентов все, что можем. Но теперь у нас есть возможность предотвратить столь тяжелые ситуации. Люди могут уберечь себя от этого ужаса, но не делают, и это ввергает меня в уныние и отчаяние".
Мири рассказывает о самом запомнившемся ей случае: "У меня был пациент с совершенно ясной головой, самостоятельный, относительно молодой. Несколько дней мы боролись за его жизнь, пока он сам не понял, что все. Он схватил меня, притянул к себе и попросил не оставлять его одного. Несколько минут я гладила ему лоб и повторяла раз за разом: "Ты не один, я с тобой, ты не один, я с тобой". Я делала это, пока он не закрыл глаза. А потом я закончила смену, вышла на улицу. И вижу – вокруг веселятся люди. Ходят по фестивалям, торговым центрам, по улицам без маски, без соблюдения дистанции. И я спрашиваю себя: "Я сошла с ума? Что здесь происходит?"
Мейсон поделилась случаем, произошедшим с ней в супермаркете. "Зашел покупатель без маски, встал в очередь в кассу. Кассирша попросила его надеть маску, но он отказался. Завязался спор. Тогда я тихонечко подошла к нему и говорю: "Можно я тебе кое-что покажу. Одну фотографию". И показала ему фото себя в полном обмундировании коронавирусного отделения. Он посмотрел. Тогда я сказала ему: "Как ты думаешь, мне легко работать в таком облачении?" Тут он спрашивает: "Что, правда существует коронавирус? Это все правда? Все еще есть коронавирус?" На что я ответила ему: "Если ты продолжишь ходить без маски, то однажды окажешься у меня в отделении".
Мири вспомнила другую историю. "Как-то к нам поступила из реанимации женщина после родов. Ни она, ни ее муж не привиты. Она сказала мне: "Что ж, получается, нас обманули". Она смотрела передачи про вред прививок и во все это верила. Она была уверена в своей правоте, когда решила не прививаться".
Напоследок Мейсон рассказала совсем свежий случай. "Мы видим четкую разницу между вакцинированными и нет, - говорит она. - Буквально сегодня утром у меня был пациент. 49-летний мужчина с ясной головой, независимый, работающий, отец двоих детей. Здоровяк. Он сознательно сделал выбор не прививаться, а утром его тело начало отказывать. Он больше не мог дышать самостоятельно, не мог с нами разговаривать. За две минуты до того, как подключать его к аппарату ИВЛ, мы перебросились несколькими словами. Нам надо было получить его согласие. Его последние слова были: "Я совершил ошибку". Он осознал это. Но слишком поздно".