В этом году еврейский праздник Ханука чудесным образом совпал с Новым годом - датой, которая тоже ассоциируется у нас с началом жизненных перемен. В связи с этим "Вести", ведущий русскоязычный сайт Израиля, выбрал Персон года - 2024. Интервью с нашими героями публикуются на сайте "Вести" в дни ханукальных праздников, с 25 декабря по 1 января. Объединяет этих разных людей только одно: каждый из них сделал в уходящем году какой-то особый прорыв, личный и общественный. Сегодня наша героиня - Эля Криспин, жена резервиста и мама двоих малышей.
Семья Криспин живет в Кфар-Сабе. 7 октября 2023 года резервист ЦАХАЛа Томер Криспин надел военную форму и ушел на фронт. 280 дней он находился на самых опасных участках боев, а дома его ждала жена Эля, оставшаяся одна с годовалым сыном. За время войны у пары родился еще один ребенок.
Эле пришлось справляться одной с двумя малышами под регулярными ракетными обстрелами. Как выдержала эта молодая женщина разлуку и ежедневную опасность - и при этом осталась опорой и мужу, и детям? Об этом Эля Криспин рассказала в интервью "Вестям".
- Все началось 7 октября, когда мы проснулись дома от сирен тревоги. Муж пошел досыпать, а я включила телевизор и не поверила своим глазам. Разбудила Томера, он быстро понял, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Он сразу сказал мне приготовиться, что его скоро вызовут на службу, и достать военную форму. Через два часа ему позвонили. В тот же день их батальон призвали на службу.
5 Еще фото
Томер Криспин 7 октября 2023 года. Папа уходит на фронт, маленький Адам остается ждать его дома
(Фото из семейного архива)
Эле, как и Томеру, 32 года, они живут в Кфар-Сабе. Родители Эли репатриировались вместе с ней в 1992 году из Ташкента, сестра и брат Эли родились уже в Израиле. Томер - коренной израильтянин, а познакомились они в колледже "Афека" в Тель-Авиве, где учились на разных инженерных факультетах. Эля и Томер поженились и стали жить в Кфар-Сабе. На момент начала войны "Железные мечи" их старшему сыну Адаму было полтора года.
- Томер ушел воевать в первый же день. Когда их батальон вошел в Газу, я неделями не получала от него весточек, потому что у них забирали телефоны, чтобы враг их не обнаружил. Это было очень тяжело. Адам, наш старший сын, плакал по ночам: "Где папа, хочу к папе". А в конце октября я обнаружила, что беременна. Не могу описать, как это было сложно - переносить неизвестность на фоне необходимости полностью посвятить себя сыну, который очень скучал по отцу. Да и отпускали Томера домой редко и ненадолго.
- Он хотя бы смог присутствовать на родах?
- За две недели до родов муж попросил об отпуске – поддержать меня и присутствовать при рождении сына. Но я чувствовала, что контраст между военной реальностью и домашней жизнью был для него слишком большим, что ему сложно это далось. Большую часть года он воевал, был в постоянной готовности с оружием в руках - и вдруг он дома, где дети и пеленки, как будто жизнь продолжается. Через месяц после рождения Эйтана его снова отправили в Газу.
- Он рассказывал вам об увиденном и пережитом на службе?
- Если Томер и говорит, то в основном о сослуживцах, как они поддерживают друг друга, какие это прекрасные люди, которые стали для него ближе, чем его друзья на гражданке. Отчасти это произошло еще и потому, что многие наши знакомые уже вернулись с резервистской службы и не представляют, каково это - находиться столько времени в непрерывной опасности. Вряд ли кто-то вообще может это понять, не пережив на собственном опыте.
- Как вы справлялись в одиночку с двумя детьми? Например, во время воздушных тревог?
- Это действительно было большой проблемой. У нас нет защищенной комнаты, и если я еще могла бегать в убежище беременной с маленьким ребенком на руках, то с двумя – это уже совершенно другая история. К счастью, у нас есть прекрасная соседка Эти Эрлих, которая весь период службы Томера помогала мне и поддерживала, приносила мне каждую пятницу пироги, предлагала помощь с детьми. Это стало огромной подмогой в нашей ситуации, и я решилась попросить ее в случае сирены помочь мне с малышом, пока я возьму старшего. И так и было: она с мужем бежали ко мне при первых звуках сирены и брали одного из детей, а я бежала за ними со вторым. Мы с мужем не знаем, как их благодарить, они помогали нам все время, пока Томера не отпустили домой два месяца назад.
- Когда Томер наконец-то вернулся из армии – как вы отметили это событие? Уделили время себе?
- Вы не поверите, но с 7 октября я ни на минуту не покидала детей и даже ни разу вечером не выходила с подругами, хотя свекровь все время предлагала мне пойти развеяться, пока она побудет с Адамом. Но я не могла его оставить, потому что он и так испытывает травму от отсутствия отца: что же будет, если он проснется, и еще и меня не будет рядом?! Когда Томер вернулся, мы просто пошли с ним и с детьми поесть гамбургеры. Почувствовать себя нормальной семьей на несколько часов, получить удовольствие. И это первый раз, когда мы вдруг действительно почувствовали, что нас уже четверо. Представляете, с рождения младшего даже не успели еще это осознать.
- И вы сможете отпраздновать Хануку и Новый год вместе, всей семьей?
- Да, и это огромное счастье. Правда, недавно мне стало известно, что через пару месяцев надо готовиться к очередному призыву. И я честно признаюсь: у меня это вызывает гнев, потому что я вижу вокруг немало людей, которых призвали на резервистскую службу, но они нашли поводы отказаться: кто-то по семейным причинам, кто-то учится. Потом я вижу в соцсетях, как они путешествуют за границей, ведут обычную жизнь - а мы платим такую высокую цену за эту войну.
- Вы говорили с мужем об этом?
- Конечно. Я даже спросила Томера в сердцах: "Почему ты не можешь отказаться? Ты свое уже отслужил с лихвой, скажи, что ты не можешь". А он мне ответил: "Если я скажу "нет", и мои друзья скажут "нет", - кто будет охранять нас? Кто защитит наших детей? Я не могу".
Это большая несправедливость, что есть люди, которым приходится нести такой огромный груз ответственности – а другие не готовы вообще идти в армию. Мне очень тяжело смириться с этим, потому что муж работает в сфере систем кондиционирования как частный предприниматель. Большую часть года он не работал, сейчас наверстывает и работает целыми днями. А потом его ждут дома дети, жена, которая по нему соскучилась, родители, которые месяцами волновались. Это огромная нагрузка после стольких месяцев боев.
- Кто вам еще помогает в этой ситуации?
- Моя свекровь Орна на пенсии, и это большая удача, потому что она может приходить и помогать, готовить еду – трудно передать, насколько это большая помощь для меня. Мои родители работают и менее свободны, но и они помогают, потому что мне иногда нужна была помощь с детьми, просто чтобы спокойно помыться.
- Какое место в вашей смешанной семье занимает Ханука, и отмечаете ли вы новый год?
- Когда мы познакомились, для Томера, рожденного в семье выходцев из Марокко и Ирака, многое было в новинку. Например, новогодняя елка у него ассоциировалась только с Рождеством, и нужно было объяснить историю этого праздника ему и его семье.
Но сейчас у нас в салоне стоят ханукия и новогодняя елка рядом, и в этом нет никакого конфликта. Более того, муж в Песах придерживается традиций и не ест квасного, я же не соблюдаю, но дома уважаю его выбор и не стану есть хлеб. Мы всегда находим золотую середину, чтобы каждый из нас мог оставаться самим собой.
5 Еще фото
"У нас ханукия и елка стоят в одной комнате, и каждый из нас уважает выбор другого"
(Фото: Ярив Кац)
- Какие праздничные традиции есть в вашей семье?
- Я хотела, чтобы некоторые традиции, на которых я выросла, перешли и к нашим детям. В этом году Адам был уже достаточно большим, чтобы вместе со мной нарядить новогоднюю елку, и мы оба получили большое удовольствие. Когда я была маленькая, нам с сестрой позволяли в новый год остаться бодрствовать до самой полуночи. Это был единственный день в году, когда такое позволялось, и это для нас было большим праздником. Нам покупали сок в бутылке, как у шампанского, мы были в восторге. Конечно, наши мальчики еще слишком маленькие для этого, но мы с Томером поднимем бокал шампанского – отметить окончание этого тяжелого года, в надежде, что новый будет намного лучше.
- А как насчет кулинарных традиций? Или салат оливье для Томера – слишком сильное впечатление?
- Мои родители, мама Жанна и папа Борис, конечно, очень любят и оливье, и селедку под шубой, и даже холодец. Кстати, с этим у нас была смешная история. Мы с Томером только начали встречаться, и я пригласила его к нам домой. Родители накрыли стол – и тут холодец. Для парня из марокканской семьи – блюдо невиданное, да еще мой папа ему говорит: "Это самое вкусное блюдо в мире, ты такого еще никогда не пробовал, это деликатес". И ставит перед Томером тарелку с куском холодца. В эту минуту у меня звякает телефон - приходит сообщение, тайком написанное Томером: "Спаси меня, скажи им, что у меня болит живот, я боюсь это есть!".
Он не хотел обидеть моих родителей, но не мог и подумать попробовать эту странную еду. А я максимум могу поесть салат оливье, потому что для меня эти блюда тоже тяжеловатые. Поэтому у нас на праздники всегда кулинарный микс: блюда, которые подходят всем. А больше всего Томер любит шашлыки, которые делает мой папа – хотя это вообще не имеет отношения к русской кухне.
- Чего бы вы пожелали себе и читателям "Вестей" в новом году?
- Всем нам я бы хотела пожелать вернуться к гармонии, балансу в нашей жизни, чтобы наши заложники вернулись домой. Чтобы Томер восстановился, потому что я не верю, что можно легко перейти из одного крайнего состояния в другое, на это требуется время. И чтобы мы как семья наконец-то почувствовали, как это – папа, мама, двое детей, и без войны.
Истории других героев в спецпроекте "Вестей" "Персона года - 2024" читайте здесь