2 Еще фото
Одед Форер, председатель комиссии кнессета по алие и связям с диаспорой
(Фото: пресс-служба)
"В последние 5 лет в Израиль репатриировались около 200 тысяч русскоязычных граждан и порядка 100 тысяч говорящих на других языках - амхарском, французском. С началом войны 7 октября все эти люди оказались вне поля зрения государства. Госслужбы пренебрегают их потребностью получать обслуживание на родном языке, каждое продвижение в этом вопросе дается буквально кровью". Так заявил в интервью "Вестям" Одед Форер, председатель комиссии кнессета по алие и связям с диаспорой, депутат от партии НДИ. Вот уже более месяца Форер - один из немногих людей в Израиле, который последовательно борется за право репатриантов получать информацию госслужб на понятном языке. Именно он возглавил эту борьбу в кнессете.
Гражданское население Израиля начало страдать от войны задолго до введения войск в Газу. Граждане несут бремя войны и сейчас - бремя финансовое, психологическое, бытовое. А население, не владеющее ивритом, - еще и информационное.
В начале войны "Вести" опубликовали расследование об отсутствии на экстренных телефонах госслужб (мокедах) ответа на русском языке. После нашей публикации эта тема была поднята в кнессете, в комиссии Одеда Форера. Он вызвал представителей министерств и заставил держать ответ, почему игнорируются потребности репатриантов в столь тяжелое время.
За 3 недели Форер провел 4 заседания, заставив госслужбы искать решение этой проблемы. Несколько раз во время этих заседаний он публично звонил в мокед очередного министерства и задавал вопросы по-русски, доказывая собравшимся, что единственный предоставляемый ответ - это растерянная фраза на иврите "Оставьте свой номер, вам, может быть, перезвонят". Фраза, которую не владеющий ивритом даже не может понять.
- Вы ведете борьбу за расширение языковой доступности госуслуг уже три недели. Что изменилось за это время?
- Прежде всего министерства поняли, что обязаны решить проблему. Может быть, не теми темпами, которыми мне бы хотелось, но все же госслужбы занялись этим вопросом. Минпрос добавил в свою экстренную службу русскоязычных сотрудников. Министерство алии расширило работу своего мокеда и предоставляет помощь на разных языках экстренным телефонам других госслужб. Они же научили другие министерства, как правильно записать автоответчик, чтобы позвонивший сразу попадал к сотруднику на родном языке.
Да, изменения происходят не быстро и не в каждой госслужбе, но все же разница чувствуется. Проблема в том, что в правительстве нет человека, который взял бы координацию этой проблемы в свои руки. В итоге все пущено на самотек. Если в каком-то министерстве найдется чиновник, у которого душа болит за репатриантов, - там перевод будет. Где такого чиновника нет - ну, и госуслуги нет.
- А кто этим должен заниматься в правительственной иерархии?
- Во время войны это ожидается от гендиректора министерства главы правительства. Он должен вызвать гендиректоров министерств и отдать им указание: в течение 3 дней у вас должны быть автоответчики и диспетчеры на разных языках. Трех дней для решения этого вопроса, поверьте, достаточно. Я был министром, я работал гендиректором министерства - и говорю вам это с полной ответственностью. Это же не космический корабль изобретать...
- Некоторые полагают, что государство и не обязано заниматься другими языками. Дескать, государственный у нас иврит - вот пусть граждане и приспосабливаются. Приходилось ли вам объяснять, что это именно обязанность госслужб, а не одолжение?
- А некому объяснять-то! Все поведение этого правительства во время войны свидетельствует о драматическом отрыве министров от реальной жизни. Они просто не понимают, для кого работают. Если экстренный телефон общественного транспорта не предоставляет ответов на языках новых репатриантов - значит, министр просто не понимает, кто у нас ездит в автобусах и поездах. Для многих министров новые репатрианты, да и не только новые - это какие-то невидимки. Словно не эти люди находятся среди эвакуированных, пострадавших, потерявших работу или свой маленький семейный бизнес. И это именно сейчас, когда людям удобнее выяснять свои права на родном языке, где каждое слово знакомо и понятно.
- Как обстоят дела с другими языками?
- С амхарским, французским - очень плохо. С английским - немного лучше.
- Как вы вообще оцениваете разъяснительную работу о правах граждан на разных языках?
- Она ведется очень плохо. Многие граждане не знают своих прав, не понимают, что им положено от "Битуах леуми", как должен оплачиваться ХАЛАТ. Множество вопросов - у владельцев пострадавших малых бизнесов, среди которых много репатриантов. Люди жалуются, что звонят в министерство экономики и труда - а там отвечают только на иврите. Что, граждане не заслужили, чтобы столь сложные вопросы с ними обсуждали на понятном языке?
На сегодняшнем заседании нас заверили представители этого министерства, что в течение недели проблема будет решена. Посмотрим, посмотрим. Через неделю у нас проверочное заседание, заслушаем их. Наша комиссия, кстати, никогда не оставляет вопросы повисшими в воздухе. Мы всегда назначаем следующее заседание и требуем от госслужб представить результаты проделанной работы.
2 Еще фото
Депутаты Одед Форер и Пнина Тамано-Шата на заседании по вопросам языковой доступности
(Фото: пресс-служба)
- Одед, задам вам личный вопрос. Вы ведь не репатриант, вы уроженец Израиля. Вот присоединившаяся к вам в этой борьбе депутат Пнина Тамано-Шата, экс-министр алии, - она репатриантка и лично знакома с языковыми сложностями. На сегодняшнем заседании она рассказала, как ее родители в первые годы в Израиле часами сидели на автобусной остановке, не понимая расписания транспорта на иврите. Но что заставляет именно вас так упорно бороться за языковую доступность?
- Видите ли, так меня воспитали. Я родом из семьи сионистов, земледельцев, первопроходцев. В нашей семье всегда считали, что нет ничего важнее алии, собирания еврейского народа на Земле Израиля. Проблемы репатриантов - это не их личные трудности, это вопрос национального значения. В Израиле всегда это понимали, всегда с этим считались. Только в последние годы что-то сломалось, и государство стало пренебрегать нуждами репатриантов. Это должно прекратиться.