Известный израильский актер Анатолий Белый начал новую жизнь в 50 лет. В этой фразе нет никакой натяжки. "Израильский" - потому что именно так он себя ощущает. Именно поэтому он с таким усердием учит иврит - настоящему израильтянину грех не знать родной язык, если не в совершенстве, то хотя бы очень хорошо. Его цель - играть на иврите, а не оставаться в плену пресловутой "русской культуры". "Той" культуры ему хватило сполна на доисторической, Белый полон решимости двигаться вперед.
Что же касается слова "известный" - тут тоже все ясно. Переезд в новую страну лишь подстегнул популярного артиста работать еще усерднее. В Израиле он заявил о себе в моноспектакле с говорящим названием "Я здесь", не без удовольствия "хоронил Иосифа Виссарионовича", рассказал детям и взрослым про Маленького принца, получил номинацию на израильский "оскар" за игру в фильме "Халиса" и сыграл в постановке со знаковым для себя названием - "Не смотри назад". А сейчас - преодолел еще один барьер, исполнив первую роль на иврите. Без акцента и на износ, иначе Белый, похоже, просто не умеет.
- Трудно найти, по крайней мере - в русскоязычной прессе и соцсетях Израиля, хотя бы один материал про премьеру "Преступления и наказания" в театре "Гешер" без упоминания того, что Анатолий Белый впервые играет на сцене на иврите, причем практически без акцента. Как вам это удалось?
- Не думаю, что здесь есть особый секрет. У каждого свои отношения с ивритом, с иностранными языками в принципе. У меня с ними, честно скажу, не очень, даже английский до сих пор нормально не выучил. Но в случае с ивритом у меня происходит интересная вещь. Не скажу, что изучение происходит очень легко, но, с другой стороны, - не так уж и сложно.
- Но одно дело - это знать и понимать новый язык, но играть на нем - это ведь немного другое?
- Конечно. Когда тебе нужно выучить роль на иврите, а потом ее сыграть, тут у актера включается его "внутренняя обезьяна". Поэтому в конце концов все сводится к тому, как ты слышишь язык и как можешь его ретранслировать. Не скажу, что у меня вообще нет акцента, это неправда, он, конечно же, есть. Но я просто пытаюсь прислушиваться к музыке иврита и ретранслировать ее дальше с минимальными потерями, насколько способен.
- Судя по тому, с каким удовольствием вы произносите текст со сцены, можно ведь найти и более банальное объяснение: иврит вам просто очень нравится?
- Абсолютно! Если бы он мне не нравился, такого бы, наверное, не произошло. Мне нравится гортанное звучание, построение фраз, сочетание звуков: нравится - и все. И это тоже, что называется, открывает "зеленый свет" в мозгу. Нет никакого внутреннего сопротивления, есть желание знать и понимать больше.
- Вы учите язык только на сцене или прошли обычный путь репатрианта: ульпан алеф, бет, а дальше - как получится?
- Учу с перерывами, к сожалению, - из-за работы. Cначала пытался освоить разговорную речь, но осенью прошлого года, что называется, вернулся в школу, в обычный городской ульпан в Нетании. Так что в феврале буду сдавать экзамен на ульпан бет - и пойду дальше. Изучение языка - кропотливое занятие, на которое всегда не остается времени. Но усилием воли я его нахожу, потому что, с одной стороны, - нужно, а с другой - я действительно этого хочу. Отсюда и настойчивость.
- Выходя на сцену в роли Мармеладова, вы понимаете каждое произнесенное слово либо тут имеет значение и общее знакомство с сюжетом, музыкальная канва языка и актерская практика?
- Ну, послушайте... Я, конечно, сказал про внутреннюю обезьяну, но эта обезьяна - живая, не заведенная. И она знает, о чем говорит. Конечно же, я все понимаю, и не только себя, но и партнеров. Как же без этого. Говорить на иврите как коренной израильтянин я, наверное, никогда не смогу - и не уверен, нужно ли это. Но буду продвигаться дальше, в этом вообще нет никакого сомнения.
- Многие уверены: для того, чтобы действительно стать своим в Израиле, эта страна должна тебя принять. Отсюда вопрос: Израиль вас принял?
- Черт его знает, не могу делать таких тщеславных заявлений. Знаете, у нас в в театральном институте была преподаватель по зарубежному театру. Доктор наук, женщина с острым умом - Ирина Витальевна. Она любила повторять: до чего глуп и тщеславен человек, который мог написать строки: "Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно". Было бы очень странно с моей стороны заявить, что Израиль меня принял, и все тут. Но, видимо, я взял какую-то правильную ноту, когда приехал сюда.
- Приехали готовым начать жизнь с чистого листа?
- Абсолютно. Никаких амбиций у меня не было, свое эго я засунул куда подальше. Инстинктивно понимая, что не надо ожидать чего-то такого и сравнивать то, что было, с тем, что есть. На жизнь нужно смотреть открыто, чтобы понять, что она тебе предлагает и что ты ей можешь предложить взамен. Есть теория табуретки, которую нужно куда-то поставить и которая будет твоим местом под солнцем. Я это сделал, и табуретка, как кажется, оказалась правильной.
- Видимо, неспроста ваш первый проект в Израиле назывался "Я здесь"?
- Да, он был очень рефлекторной, творческой и болезненной реакцией на войну в Украине. Из меня должен был выплеснуться этот крик, ад и ужас. Так родился тот спектакль, и так он попал правильным образом в нерв людей, которым тоже нужно было, наверное, выплакаться, все это как-то пережить и не сойти с ума. Это была нота, которая была нужна и мне, и им. Я очень благодарен израильскому зрителю, который сразу принял и сказал: "Ты наш, спасибо, что ты здесь" - и сразу перешел со мной на "ты". Мне это было очень в тему и не покоробило вообще. Как будто я вернулся туда, где и должен был быть.
- Вернулся домой?
- По разным аспектам - да. Я уехал из дома в 16 лет и сегодня вернулся к стареющим родителям, когда мне было ровно 50. Сегодня родители рядом - 10 минут езды на машине. До сестры недалеко, братья - все здесь. И я здесь делаю по возможности в основном то, что хочу.
- Это было важным для вас моментом?
- Очень важным. В России я зачастую делал не то, что хотел, а то, что там было нужно. А здесь - поступаю так, как кажется правильным, пробиваю важные мне направления. Хотел играть на иврите - и вот пожалуйста. Но всему свое время. Я ведь поначалу должен был сыграть Левина в "Анне Карениной" в постановке Туминаса, во втором составе. Но на каком-то этапе просто понял, что не осилю этот массив и не сыграю эту роль так, как хотел бы. Я честно сказал об этом режиссеру. Тогда роль на иврите попала ко мне слишком рано, а сейчас все сошлось.
Приехал Саша Молочников, я сходил на кастинг, он посмотрел, в какой я актерской форме. Он спросил: сможешь сыграть на иврите? Я ответил: да, мечтаю об этом. Так для меня начался этот проект.
В своей "прошлой жизни" Белый тоже был звездой. Десятки ролей в кино, дубляж, почти 20 лет службы в МХТ имени Чехова, заслуженный артист, лауреат нескольких театральных премий. С декабря 2023 года включен в список иноагентов, вместе со многими другими достойными и порядочными людьми.
- Недавно мне довелось побеседовать с Владимиром Фридманом - не знаю, знакомы ли вы. Мы много говорили о том, как тяжело было сложившемуся и успешному актеру приехать сюда в 31 год и, что называется, придумать себя заново. Вы же начали в 50. Было очень боязно?
- Мы приехали в разное время по разным причинам. Я оказался здесь, оставив позади разверзшийся ад и фашистскую страну, которая уничтожает людей. Для меня это была очень мощная мотивация для того, чтобы уехать и начать все сначала. Меня настолько мощно отрезало от России, что вопрос о том, возвращаться ли, вообще не стоит. И чем дальше, тем больше я укрепляюсь в мысли, что никакой дороги назад для меня нет. Я не верю ни в какую прекрасную Россию будущего - и это дает мне силы двигаться дальше.
- Вы не просто уехали в свое время, но стали одним из наиболее жестких критиков режима, даже получив статус иноагента. С другой стороны, вы дважды пытались отменить этот статус. Зачем?
- Инициатива идет не столько от меня, сколько от правозащитников, которые в России помогают иноагентам, преодолевая безумные чиновничество и бюрократию, которые навязывает государство.
Это нормальная практика. Они меня держат в курсе - и говорят: "Анатолий, мы будем подавать апелляции". Я в ответ: "А зачем?" Они: "Так надо". Понятно, что ответом почти наверняка будет отказ. Но надо продемонстрировать свою позицию, заявить, что я не согласен с решением. Так что это будет повторяться с какой-то периодичностью. Мне это не мешает. Я продолжаю двигаться в своем направлении.
- А конкретнее?
- Продвигаюсь в изучении иврита, чтобы стать частью ивритоязычного творческого сообщества - в кино, в театре. Я ведь там еще практически никого не знаю, в основном мои контакты - на русской улице. А на иврите работают великолепные режиссеры и актеры. Так что цель я себе поставил и буду ее добиваться.
- История вашего знакомства с гендиректором "Гешера" Леной Крейндлиной началась с того, что она сказала, что в свою труппу она вас не возьмет? Чем не сюжет для спектакля…
- Мы познакомились на театральном фестивале во Франции, в Авиньоне, до этого жизнь нас не сталкивала. И честно? Это было самое мудрое решение директора театра, которое только могло быть. Она мне откровенно сказала: "В труппу я тебя не беру - нужен иврит и вообще - куда спешить? Работай, делай свои проекты, а в "Гешере" ты будешь фрилансером. Мы присмотримся друг к другу и поймем, есть ли взаимная любовь, и решим, что будем делать дальше".
Так и случилось: я фрилансер и это меня идеально устраивает, просто оптимальный вариант. А Лене - огромное спасибо за то, что не была авторитарной и предоставила творческую свободу. Театр для меня на первом месте, я строю свое расписание в зависимости от занятости в "Гешере". Что будет дальше - поживем-увидим.
- Планы на дальнейшее сотрудничество уже есть?
- Мы только премьеру выпустили, дайте отдышаться. Пусть спектакль заживет своей жизнью. И еще - понимаете какая штука? Я не стремлюсь брать количеством. И если что-то делаю, то выкладываюсь на 100-150%, насколько могу. Мне не нужно много работы в театре. Я ищу штучно, то, что по душе и по любви.
- Получилось так, что вы уезжали из России от одной войны, но ваш приезд практически совпал с другой, уже в Израиле…
- Это все-таки совершенно разные войны. Я уехал из страны-агрессора и живу в государстве, которое защищает свою землю. Как сказала Голда Меир? "У Израиля есть секретное оружие в борьбе - нам некуда отступать". Что я могу сказать? Мир сошел с ума. Вся эта энергия зла и неприкрытой агрессии пытается навязать новое кровавое устройство мира, и это не может не пугать. Понятно, что вначале, особенно собственно в день атаки 7 октября, было не по себе. Предательски беспокоила мысль - а вдруг эти нелюди, эти твари просочились по стране, и их нужно искать и отлавливать. А Нетания - город, вроде, открытый, не вижу там никаких блокпостов, и вообще - я человек новый. Только позже стало понятно, что все нападение удалось локализовать на юге и дальше террористы не продвинулись. Вместе с тем в те первые и ужасные дни я посмотрел на Израиль другими глазами.
- И что увидели?
- Неподдельное, настоящее единение народа. В первые же дни в Нетании организовали пункты для сбора помощи - для эвакуированных, для солдат. Люди не рефлексировали, а действовали. Это вообще очень интересное наблюдение: у израильтян нет времени на страдания и слезы. Они сжимают в кулак свое горе - и действуют. Актеры, кстати, такие же. Они не играют трагедию и нарочито страдают, а зрители равнодушно смотрят на их слезы. Вместо этого израильтяне сжимают кулаки и спрашивают, что можно сделать. Именно в те дни я почувствовал себя маленькой частицей своей страны и своего народа. И продолжаю гордиться этим ощущением и сегодня.
- Вопрос еврейской самоидентификации играет в вашей новой жизни важную роль?
- Очень важную, несоизмеримо большую, чем это было в России. Там я не особо акцентировался на этом, прекрасно осознавая при этом, что я еврей. Но что дальше? Да ничего. А здесь я вдруг почувствовал себя частью великого народа. Народа, состоящего из очень разных людей. Народа сложного, непримиримого - иногда даже по отношению к самому себе. Но это единение и сплочение перед опасностью - оно просто меня окрылило и подняло мое еврейское самосознание на другой уровень. И да, я горжусь тем, что живу теперь здесь, и тем, что я - израильтянин.
- Что еще в этой стране стало для вас своим и символизирует для вас Израиль?
- Невероятное тепло, исходящее от людей. Готовность помочь, даже когда тебя об этом не просят. Иногда это даже смешно, но всегда ужасно трогательно. Например, когда незнакомый человек начинает командовать тебе на парковке: "Мужик, мол, бери правее, правее, говорят тебе". Мне при этом в зеркале заднего вида все видно, и я бы сам прекрасно справился. Но человеку было важно помочь, потому что там место узкое на стоянке. И вот так - с первых минут в Израиле: люди всегда готовы прийти на помощь, они отзывчивые, откликаются. Меня это просто восхищает.
- То есть в ваших планах на будущее - жить здесь?
- Абсолютно. Жить в Израиле, познакомиться с ивритоязычной культурой, понять ее и внести свой скромный вклад в ее развитие. Но дело даже не только в этом. Наблюдая за волной антисемитизма, захлестнувшей весь мир, я понимаю, что лучше, чем Израиль, для еврея страны не найти. При всем том, что здесь происходит, и продолжающихся обстрелах, и хуситах этих, которые все не унимаются, и всех последующих врагах, которые обязательно найдутся. Мое место здесь, и это для меня - совсем не пустые слова.