Тема семейного насилия до сих пор считается табу в ультраортодоксальной общине. Эта постыдная вещь может нанести ущерб репутации и негативно повлиять, скажем, на будущее сватовство кого-либо из родственников. Беременную Браху до полусмерти избил муж, после чего у нее случился выкидыш. Муж Хаи бросал в нее едой, которую она приготовила на шабат, а Авигайль даже в туалет должна была ходить по разрешению. Однако раввины не спешат рекомендовать таким парам расстаться. О насилии в семье молчат помощницы в миквах. Советники по семейным отношениям настаивают на примирении.
Ниже приводятся свидетельства женщин из разных частей ортодоксальной общины. Все - под вымышленными именами и с пропуском подробностей, по которым бывшие мужья могут опознать их.
► Раввин сказал: "Ты даже не выполнила заповедь о размножении"
Гити, 26 лет. В убежище находится с двумя дочерьми. Власти считают, что ее жизни угрожает серьезная опасность.
"Мы познакомились через сваху. Я была девушкой из харедимной среды и ничего не знала о мужском мире, о том, что можно и чего нельзя. Как только мы поженились, он сказал: не хочу, чтобы твои родственники вмешивались в нашу жизнь. Мне тогда это показалось правильным - муж и жена вместе строят свою жизнь, без посторонних. И так он постепенно обрубил все мои связи с семьей. А потом запретил мне бывать в гостях у родственников.
Он по-своему толковал предписания Торы, к примеру, позволял себе касаться меня в дни ритуальной нечистоты. Мой телефон никогда мне не принадлежал по-настоящему - когда я приходила с работы, то должна была отдавать его мужу. И он проверял его содержимое - кому и зачем я звонила, кто мне звонил. Муж проверял содержимое сумки, с которой я ходила на работу, приводил ее в порядок и задавал вопросы типа: "У тебя были 50 шекелей в кошельке. Что ты сделала с этими деньгами?"
Он постоянно звонил мне на работу, и иногда я просто вытаскивала батарейку, чтобы потом сказать ему, что она разрядилась. Однажды в припадке ярости муж выбросил в мусорное ведро все, что я приготовила в пятницу на шабат.
Я видела по своей дочери, как тяжело дается ей атмосфера насилия в доме. Она мне сказала: "Когда папа кричит, у меня болят уши". На следующий день у нее нашли воспаление в ухе. Атмосфера в доме душила меня, я чувствовала, что квартира превратилась в тюрьму.
Я обратилась к женщине, которая познакомила нас, она работает помощницей в микве, но сваха ничего не смогла посоветовать. Однажды я пришла к раввину вся в синяках, но он мне сказал: "Я не советую людям разводиться".
Один раз я пошла в полицию - после того как на улице он сорвал с меня платок и плюнул в меня, а дома разбил телефон об стену. В полиции я испугалась, и на ответ, нанес ли он мне физический ущерб, я сказала: нет. Он тогда получил предписание неделю не быть дома. Через два дня муж позвонил и сказал, что договорился с раввином своего колеля, чтобы он помирил нас. Я сказала, что он может вернуться к нам, только если я буду выбирать консультантов по семейным отношениям. Я выбрала, и уже после первого посещения он сказал, что никакой консультант нам не нужен.
Я написала письмо психологу в газету о своем случае. Мне перезвонили оттуда, сказав, что не могут напечатать мои вопросы, однако я должна идти в убежище для женщин, которые подвергаются насилию. Я тогда впервые о нем услышала. Мне также посоветовали рассказать кому-нибудь еще о своей страшной жизни. Я рассказала коллеге на работе, и она дала мне телефон одного раввина. Я позвонила ему, чтобы получить галахическое разрешение на применение противозачаточных таблеток. Рассказала, что не могу ни о чем рассказывать мужу, потому что боюсь его. Раввин прочитал целую лекцию о том, что нельзя жить с человеком, которого боишься, и рассказал об убежищах "Бат Мелех" (организация, помогающая женщинам из ортодоксальной среды). Сказал, что если я не пойду туда, то нанесу ущерб и своим дочерям.
Я не знала, что есть подобные убежища, и не сознавала, что нахожусь в отношениях с человеком, склонным к насилию, у которого есть серьезные внутренние проблемы. За несколько дней до того, как покинуть дом, я позвонила одному раввину и сказала, что, видимо, скоро уйду и не вернусь. Он ответил, что я еще не выполнила заповедь о размножении, поскольку у нас только дочери и нет сыновей. И я ответила: "Я рожу сына - и что изменится? Хотите, чтобы в итоге я умерла?" Я боялась за свою жизнь, чувствовала, что мне надо бежать.
Спустя несколько дней я поднималась с дочерью домой после детсада и вдруг услышала сверху, как он выскочил на лестничную клетку и начал кричать, что я опоздала. Он влепил мне пощечину так, что я отлетела к стенке. В тот же день я собрала вещи и сказала дочери, что мы идем гулять.
После шести месяцев в убежище я получила развод. Он давил на меня через раввинов, чтобы я вернулась, угрожал покончить жизнь самоубийством, описывая, как это произойдет. Все время звонил в убежище. Были дни, когда от него поступало больше сотни звонков.
На первом заседании раввинатского суда он плюнул в мою маму, на втором - набросился с кулаками на мою представительницу, адвоката. Тогда даян (судья религиозного суда) сказал: "За это нападение ты получишь развод" - и уже на третьем заседании нас развели.
Однако наша жизнь все еще в опасности - полиция раз в неделю приезжает к нам, чтобы проверить, что все нормально".
► "Он распоряжался, когда мне ходить в туалет"
Авигайль, 35 лет. Прибыла в убежище с 5 детьми, в том числе с трехдневным младенцем.
"Мы познакомились через сваху и поженились после трех встреч. Мне было 19 лет, у нас с ним были очень разные представления о семейной жизни. Первые признаки того, что меня ждет, появились перед свадьбой, когда я была вынуждена перенести одну из наших встреч из-за семейного мероприятия. Он рассердился - почему я ставлю интересы своих родственников выше?
Словесное насилие началось сразу после свадьбы - унижения, придирки. Или, к примеру, запретил мне мыть руки с мылом, просто забрал его - и все. Запретил мне приносить домой мое любимое печенье, все время проверял мой телефон - кто звонил и зачем.
Он начал избивать меня после рождения старшего сына. Один раз я еле уговорила его пойти на мероприятие моей семьи. Там он мне велел сидеть на одном месте и близко не подходить к моим родственникам. Когда я начала умолять, он отволок меня в сторону, прижал к стене и начал избивать, пинать, куда попало. Я бросилась бежать оттуда. По дороге наткнулась на своего брата, и он сказал, что если я останусь с ним, то буду жертвой насилия всю оставшуюся жизнь. До этого я даже не думала о происходящем как о насилии. Моя семья в итоге настояла, чтобы мы пошли вдвоем к психологу. После нескольких визитов он отказался ходить.
Все 10 лет брака он командовал мне, когда ходить в туалет. Он говорил так: "Никуда не идешь, ты нужна ребенку" или "В доме бардак, сейчас 16:00, до 18:00 ты не идешь в туалет". Если же я нарушала запрет, то он избивал меня до полусмерти.
Муж запрещал мне есть и пить до тех пор, пока дом не будет сиять чистотой, а дети не будут в кроватях. Мне нельзя было есть вместе с детьми во время ужина. Однажды он избил меня за то, что забыла мясо в кастрюле. Он вытащил куски мяса и стал заталкивать мне в рот.
Запретов и предписаний было много. Так, одежду можно было стирать только на 60 градусах. Но я все время говорила себе, что если уж Бог дал мне такого мужа, я должна терпеть.
Во время пятой беременности он делал все, чтобы у меня был выкидыш. Когда на третьем месяце у меня началось кровотечение, он сказал, чтобы я сама добиралась до больницы. Я умоляла врачей спасти плод, потому что муж не хочет, чтобы он жил. Тогда ко мне пришли глава отделения, полицейские. Я решила уйти от него после родов.
На девятом месяце, когда у меня начались схватки, он сказал, чтобы я прибралась дома. И тогда же толкнул меня на пол. Я упала, а муж сказал, что если я попробую сесть на диван, он выбросит меня с балкона. Издевательства надо мной продолжались четыре часа. Он тогда сказал, что в конце концов все равно убьет меня. И тогда я позвонила в полицию и вместе с детьми ушла из дома. На следующий день я родила. Возле родильной палаты стоял охранник. А из больницы я прибыла в убежище - с пятью детьми, одному из которых было три дня. Если бы не "Бат Мелех", неизвестно, где я была бы сегодня. И была бы вообще.
► "Когда поняла, что он начал издеваться и над дочерью, я ушла"
Сара, 27 лет. Последние полгода живет в убежище вместе с 4 детьми.
"Я вышла замуж в 19 лет. Уже в первые дни после свадьбы я почувствовала себя, как в тюрьме. В первый раз он поднял на меня руку через три месяца после хупы. Тогда от ударов я упала на пол. После этого случая мы все же начали процесс примирения, потому что я не хотела разводиться. Где-то жалела его, а где-то сыграла роль моя резко упавшая самооценка.
Он смотрел порно, а потом командовал мне, что делать. Не соблюдал правила ритуальной чистоты. Первый ребенок, дочь, родилась спустя два года после свадьбы. Когда он возвращался домой, всегда была напряженная атмосфера. Я всегда старалась прибраться перед его приходом, потому что он легко мог сорваться на меня и детей. Иногда я специально брала их в парк поесть, чтобы они не пачкали дома. Насилие выражалось и в том, что он унижал меня перед детьми, говорил, что я не умею воспитывать их в почтении перед отцом. Иногда он отвешивал им пощечины.
Потом он начал угрожать самоубийством, когда я советовалась с раввинами, что мне делать. Тогда все они говорили, что это ненормально, что он должен лечиться. На определенной стадии я оставалась с ним только потому, что боялась, что он действительно наложит на себя руки. Но последней каплей стало его нападение на дочь. Он придрался, что из-за нее заплакал самый маленький ребенок, и стал издеваться над ней - выкручивать сосок.
Суд разрешил ему видеться с детьми - в присутствии третьей стороны. Для него тот факт, что я в убежище, - это позор, потому что на такое косо смотрят в его общине. Но есть много знающих его людей, которые говорят: "А может, он и прав?"
► "Я боюсь того, что будет после убежища"
Эсти, 43 года. Живет в убежище несколько месяцев вместе с 5 детьми.
"Мы с мужем оба - вернувшиеся к религии, поженились спустя три месяца после первой встречи. Были тревожные признаки с самого начала. Он решал, что мне носить, какой кашрут соблюдать. Однако во многих семьях принято, чтобы супруг решал в подобных вещах. Я решила - ладно, все же он учит Тору, а не я.
Он не кричал, не бил, однако был "экспертом" по насилию эмоциональному. За шесть лет я родила пятерых детей. Я была так занята семьей и домой, что даже не заметила, как меня лишили общения с родственниками, друзьями и знакомыми.
Последней каплей стал случай, когда он оставил дома дочь, не дал ей идти в школу – за то, что она не прибралась в комнате. Я ушла с другими детьми, а он выстриг ей волосы на голове ножницами и машинкой со словами, что пусть она получит наказание в этом мире, чем в следующем.
После этого мы жили в постоянном страхе. Он удалил все номера в моем телефоне, чтобы я не могла ни с кем связаться. Пять дней спустя я хотела выйти с дочерью, которой он остриг волосы, на улицу, но он заставил снять с нее шапочку, чтобы все видели ее позор. И дочь сказала: "Я не хочу возвращаться домой". И я не знала, что делать. Мы просто пошли в поликлинику и сели там. Тут позвонила моя соседка, которая видела, как мы уходили, спросила, что происходит. Я разрыдалась и все рассказала. Соседка работала в социальной службе. Так я в итоге оказалась в убежище.
Я не обращалась в полицию. Почему? Может, потому что боялась его. Когда я ушла, он подал на меня жалобу - мол, я похитила детей. Из-за них меня допрашивали в полиции, поэтому моя история властям известна. Но я боюсь того дня, когда наше пребывание в убежище закончится, и я снова встречусь с ним".
► "Под одеждой все мое тело было покрыто синяками"
Хая, 30 лет. Живет во временной квартире с 4 детьми.
"Я вышла замуж спустя несколько дней после того, как мне исполнилось 19. Первый ребенок родился, когда мне не было еще 20. Первым делом муж отдалил меня от семьи, от подруг. Насилие начиналось в словесной форме - он унижал меня, оскорблял, говорил, что я никудышная мать. Потом убедил бросить работу, и я стала зависеть от него финансово.
Через несколько лет родилась вторая дочь, и в его состоянии произошло ухудшение. Девочка много плакала, и он обвинял меня в этом. Начал давать мне пощечины, потом избивать. Хватать за волосы и швырять меня на пол, пинать. Мог начать орать, а потом бросить в меня стакан с горячим кофе или швырнуть в лицо тарелку с едой. По лицу он вообще-то избегал бить, однако все тело под одеждой было у меня в синяках.
Мы репатриировались в Израиль во время пандемии коронавируса. Мы прибыли на изоляцию в гостиницу - центр временного содержания, он начал избивать меня прямо в номере, на глазах у детей.
Однажды, когда я сидела в субботу дома с бабушкой и сестрами, муж вернулся из синагоги и начал бушевать - орать на меня, швырять мебель. Когда он ушел, бабушка сказала, что когда шабат закончится, я и дети уходим из этого дома. До этого я никому не рассказывала о том, что происходит. Я стыдилась этого, думала, что я одна такая. У харедим не принято говорить о таких вещах".
► "Раввин побеспокоился,чтобы дело по моей жалобе закрыли"
Браха, 31 год. Пятого ребенка родила в убежище для женщин, подвергшихся насилию в семье.
"Нас познакомила сваха. Мы встретились три раза и спустя два месяца поженились. Странности начались почти сразу. К примеру, я разговаривала с подругой возле нашего дома. А он просто закрыл дверь дома, сказав, что женщина не должна быть на улице в такие часы. Он тогда так и не пустил меня домой. Пришлось пойти к родителям, которые сказали, чтобы свои проблемы мы решали сами. То же сказали и раввины - что мы должны уважать друг друга, что не нужно разводиться и так далее. Мы сходили на семейную консультацию, но и это не помогло. Понемногу я научилась молчать. Однажды он начал меня бить головой об стену на кухне, когда ему показалось, что я налила молоко в кастрюлю для мясного.
Я подала жалобу в полицию после того, как он избил меня беременную - повалил на пол и продолжал пинать лежащую. Дело в полиции против него было закрыто из-за отсутствия улик. Я подала жалобу в полицию во второй раз, после его угроз. Мне сказали, что пока он ничего не сделал, они не могут завести уголовное дело.
Обращалась в социальную службу, но раввин общины сказал мне, что после его вмешательства дело по моему обращению было закрыто.
Моя последняя беременность наступила после того, как он изнасиловал меня. Он продолжал избивать нас, и я поняла, что нужно бежать, чтобы спасти наши жизни. На 11-й неделе беременности я вместе с детьми попала в убежище. Пятого ребенка родила уже здесь".
► "Тема семейного насилия - табу для религиозных ортодоксов"
"Женщин, попавших в ад семейного насилия, вынуждают молчать и в тех отношениях, в которых они находятся, и внутри их закрытой общины", - говорит адвокат Цилит Якобсон, глава некоммерческой организации "Бат Мелех". Организация кроме двух убежищ для женщин из ультраортодоксального сектора содержит также четыре временные квартиры. В последних женщины с детьми живут после выхода из убежищ, перед тем как начать самостоятельную жизнь.
Якобсон отмечает, что ко всем видам семейного насилия в данном случае присоединяется насилие на религиозной почве, когда, скажем, жене запрещают зажигать и тушить субботние свечи или ходить в микву, не соблюдают запрет на сексуальные связи в период ритуальной нечистоты и так далее. Во многих случаях женщина остается в подобном браке из-за вопросов веры, однако если насилие проникает и в эту сферу - все рушится.
"Израильское общество начало менять свое отношение к семейному насилию после нескольких вопиющих случаев жестоких расправ и издевательств над женщинами в последние годы. Об этих случаях подробно рассказывала пресса, однако женщины в ультраортодоксальной общине не читают светских газет и не смотрят телевизор, - говорит Якобсон. - Религиозные СМИ не будут писать о разводах и избиениях жен (так же, как и об убийствах и изнасилованиях), потому что медиа в этой общине - еще и средство воспитания. Многие раввины просто не могут прочитать между строк то, о чем говорит женщина, поэтому мы прилагаем большие усилия для того, чтобы влиятельные силы в ортодоксальных кругах знали бы о существовании этой проблемы и могли бы направлять страдающих от семейного насилия женщин к специалистам. Сила и сплоченность общины проявляются в том, что она может честно и открыто сказать: "Есть подобное отвратительное явление, которое мы осуждаем и с которым мы боремся".
В последние месяцы "Бат Мелех" реализует новый проект "Итах - иша эль-ахота" (в вольном переводе "С тобой - женщины для женщин"). Женщины в разных секторах религиозной общины становятся представителями организации по помощи страдающим от семейного насилия, первым адресом, куда могут обратиться жертвы.
Глава управления помощи семье, детям и подросткам минсоцобеспечения Яэль Вайс отмечает, что раввины и сама община должны оказывать помощь женщинам, желающим вырваться из круговорота семейного насилия. По ее словам, сотрудники информационного центра министерства (номер телефона - 118) могут помочь женщине, обратившейся к ним, попасть в специальное убежище.
Телефонная линия помощи "Бат Мелех" - 1-800-292-333
Телефонная линия помощи и информации, министерство социального обеспечения - 118
Телефонная линия помощи и информации мужчинам, министерство социального обеспечения - 1218
Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Игорь Лернер