Долгое, даже слишком долгое время опера чешского композитора Антонина Дворжака "Русалка" (как, впрочем, и другие оперы этого композитора) была практически неизвестна за пределами его родной страны. Эта опера, премьера которой состоялась в Национальном театре Праги в 1901 году, впервые была поставлена в Лондоне почти 50 лет спустя - в 1950-м. В СССР - в 1954-м (да и то не в Большом, а в Харьковском театре оперы и балета). До "Метрополитен-оперы" в Нью-Йорке "Русалка" доплыла только в 1993 году.
Можно долго рассуждать о причинах (либретто на чешском языке, не очень привычные западному уху славянские мотивы, слишком затянутая экспозиция, растянутая на практически все первое действие). Но факт остается фактом: для эффектной постановки "Русалки" требуется по-настоящему неординарный режиссер. У Израильской оперы такой нашелся.
Для итальянца Стефано Поды - изобретательного и неординарного постановщика, работавшего на всех важнейших оперных сценах мира, этот проект стал третьим сделанным в Израиле. Но даже знакомая с экстравагантными постановками режиссера местная публика не ожидала увидеть в местной опере ничего подобного.
Пода залил сцену водой, превратив ее в таинственное озеро, где живут Русалки, плавает Водяной, вокруг бродит Баба-яга (точнее, Ежибаба - Чехия как-никак). Всей этой красотой (а красота на сцене - необыкновенная, хоть и пронзительно холодная - сказка про Русалочку все же невеселая) и командует Стефано Пода. Он выступает здесь не только в роли постановщика, но и как дизайнер костюмов, сценограф, хореограф и художник по свету.
Петь в воде - тот еще аттракцион для оперных исполнителей, для которых голос - основной рабочий инструмент. А уж петь, находясь в воде по самое горло - тем более. Это, кстати, отнюдь не преувеличение: спросите у румынского баритона Йонуца Паску - Водяного, которому пришлось также нырять, ползать и эффектно появляться из воды в самые драматические моменты. Или у замечательной сопрано Аллы Василевицкой, исполняющей главную роль.
Вот свидетельство из первых рук, прямо из фейсбука оперной дивы: "Это была одна из самых трудных постановок, в которых мне довелось принимать участие. В двух антрактах между тремя действиями я только пыталась согреть себя, свои ноги и тело. Снять с себя мокрый костюм и хоть немного просохнуть. Добавьте сюда же три смены париков, мейк-ап и три платья. Одно из них, в третьем действии, было полностью мокрым, и мне пришлось носить его до самого финала. Но несмотря на весь дискомфорт, я должна сказать, что это был один из красивейших спектаклей, в котором я когда-либо пела".
Василевицкая знает что говорит: постановка Поды - действительно эффектное зрелище. Тут тебе и огромные руки, то спускающиеся с небес и почти касающиеся озера, то вздымающиеся из воды, луна, сверкающая как драгоценный камень, и множество других оригинальных задумок.
Кульминация постановки наступает в самой последней сцене - одной из самых красивых и лирических, когда-либо показанных на сцене израильской оперы. Даже трудно поверить, что ее придумал и воплотил тот же режиссер, что поставил и взрывное второе действие, происходящее на балу у Принца.
Мощь и эффектная красота второго акта очень резко контрастирует с меланхоличным первым и глубоко лирическим третьим. Именно там, во втором действии, Пода дает волю своей безудержной фантазии: яркие костюмы, механически движущиеся танцоры, как будто перемещающиеся по огромной шахматной доске, переливающиеся огнями стены, напоминающие бесконечную электрическую плату. Нельзя не отметить участников ансамбля Vertigo, являющихся здесь полноправными участниками действия и не просто танцующих, но играющих вместе с исполнителями.
Солисты, они же - пловцы, справились на отлично, особенно учитывая экстремальные условия работы. Василевицкая - прима, и помимо нежного голоса, пластики и изящной красоты еще и невероятно артистична. Она проживает эту роль, не теряется на сцене и ведет за собой эту непростую постановку.
Российский тенор Алексей Долгов, учившийся у знаменитого Зураба Соткилавы и выступающий на лучших мировых оперных сценах, исполняет партию Принца впервые. Не говоря уже о сложности исполнения музыки, написанной Дворжаком, от певца здесь требовался артистизм, понимание поступков героя (и опять же - готовность на водные процедуры). Долгов справился и все его совместные сцены с Василевицкой выглядели эффектно и слушались гармонично.
В оркестровой яме как обычно играл симфонический оркестр Ришон ле-Циона, работая проникновенно и слаженно, как и подобает, когда за пультом стоит художественный руководитель оперы - Дан Эттингер. Наблюдать за работой артистичного и импульсивного Эттингера иногда бывает не менее интересно, чем следить за происходящим на сцене. Но не в этот раз: на подмостках происходило столько всего увлекательного, что победило даже взрывную харизму маэстро. А это - лучшее свидетельство тому, что премьера удалась.