Начну с признания: я сама новая репатриантка, вывезшая своих детей и пожилых родителей из Одессы в Израиль. Публикация моего дневника репатриантки на сайте "Вестей" вызвала много откликов. Несколько недель назад мне в личку пришло сообщение: "Здравствуйте, Светлана. Меня зовут Анна. Мы из Мариуполя. Сейчас застряли в дороге. Мне сказали, что ваша дочь уже учится в иерусалимской музыкальной академии. У меня три дочки. Все играют на разных музыкальных инструментах". Я изумилась - человек только спасся из кошмара Мариуполя, еще не добрался до Израиля, но уже волнуется об образовании детей. И вот наконец семья Шашкиных-Шефлер приземлилась в Израиле и смогла рассказать о пережитом.
У Анны Шашкиной три дочери - 8-летняя Инесса, 11-летняя Есения и 13-летняя Диана. "Как раз перед войной мы репетировали трио "Веселый маршрут" Бориса Фиготина для выступления на концерте. Дочки играют на скрипке, виолончели и фортепиано. Я работаю концертмейстером. Конечно, в страшном сне мы не могли представить, какой "веселый маршрут" нам придется одолеть".
Семеро родственников - сама Анна, три ее дочки, родители и брат - оказались под обстрелами в родном Мариуполе.
"Первое время мы с дочками спускались к соседям, потом шли в подвал. Возвращаться в квартиры становилось все опаснее. В конце концов мы окончательно обосновались в подвале", - рассказывает Анна.
- Чем же вы питались?
- Вначале было неплохо. Готовили на костре каши, мясо, которое не успело испортиться, консервы. К нам присоединилась моя мама. Она жила неподалеку. Брат с папой из другого конца города добрались позже. Брат ходил за водой три-четыре километра под обстрелами. Мы ужасно волновались, ждали его, как после боя - вернется или нет.
- Много соседей прятались в подвале?
- В нашем отсеке, а у нас восемь подъездов в доме, человек тридцать укрывались. В подвале было очень холодно, градусов четырнадцать, и это после того, как закрыли все щели. Впрочем, в квартирах, в которых повылетали окна, было еще холоднее - градусов шесть. Были прямые попадания в квартиры, пожары. Мы сносили вещи, инструменты в подвал. Дочки забрали туда скрипку и виолончель. Даже небольшие концерты устраивали. Сосед играл на гитаре. По последним данным, наш подъезд полностью сгорел. А то, что не сгорело, разграбили ДНР-овцы. Мы жили в центре города, пять-семь минут от линии разграничения - на проспекте Мира. ДНР-овцы выгоняли людей из домов, срезали замки, грабили и поджигали квартиры.
Дом и подвал, где пряталась семья Анны
- Сколько времени вы провели в подвале?
- Три недели. Кроме стариков с нами были и молодые семьи. В подвале было нечем дышать. Там земляной пол. Дети бегали, играли, поднималась пыль, животные находились здесь же, рядом. Лежать на полу было невозможно - так начинаешь задыхаться. Животным тоже было тяжело. Трудно было приучить интеллигентных собак делать свои дела в помещении. Но кто-то первый смог, дальше и люди и животные испражнялись только в подвале.
- Что было самым тяжелым?
- Смерть людей. Тела по 2-3 недели лежали на улице, в квартирах, их не хоронили.
- Как вы решились выехать?
- 23 марта к нашему подвалу подошли волонтеры. Они показали SMS-сообщение, где была указана моя фамилия и фамилия мамы. Нам не сказали, откуда получили наши данные, но объяснили, что оставили машину за четыре-пять километров и бежали там, где меньше стреляют. Нам дали пять минут на сборы. Но я с ними идти отказалась. Мы ведь даже к соседнему дому боялись подойти - снаряд мог прилететь в любой момент и с любой стороны. Мы даже в Израиль привезли осколок снаряда из нашей кухни. Осколки были везде: на улице, в квартире, в подъезде...
Пока я разговаривала с волонтерами, снова начался обстрел. Волонтеры спустились в подвал. Я попросила показать сообщение и вдруг увидела в имени отправителя буквы на иврите. Лишь потом мы узнали, что списки евреев передавал раввин Мариуполя.
- Итак, вы все-таки решились бежать. Как?
- Старшая дочка сказала, что без собаки никуда не уедет. Она подняла Лелика на руки. Маму на тот момент мы не взяли - радикулит, болела нога. Бежать она не могла. Папу тоже оставили - в 81 год ему было не до перебежек.
Лишь когда мы вышли из подвала наружу, то увидели, насколько все разрушено. И под разрушенными домами были люди. Мы побежали вместе с волонтерами к тому месту, где они оставили машину. Брат бежал с нами, тащил наши вещи и заодно хотел видеть, куда нас ведут, удостовериться, что мы уедем благополучно. Я не хотела, чтобы брат шел с нами. Всех мужчин ДНР-овцы раздевали, проверяли на знаки "Азова", могли избить или просто застрелить - по настроению. Улицы были пустые, мы увидели только двух стариков и калеку. Город стоял вымерший.
- Долго бежали?
- Время как бы остановилось... Час или больше. Было страшно. Девочки не жаловались. Часть дороги мы несли собаку на руках, чтобы она не поранила лапы об осколки стекол, которыми было усеяно все вокруг. Младшей дочке в ботинок попал осколок стекла. Но она даже не остановилась. Только старалась ставить ножку так, чтобы меньше наступать на него. Уже в машине мы вытащили этот осколок с острыми краями.
Нас вывезли в соседний город. С нами связались раввины, и я попросила спасти родителей и брата. Мне сказали, что если в течение суток родные придут на то место, где нас забирали, их вывезут.
Я не знала, как связаться с родными. Но брат преодолел линию разграничения, нашел горевшую высотку, залез на крышу и смог позвонить. Я кричала в трубку, куда им надо прибежать, но не была уверена, что он услышал. Я кричала: "Надо прийти на 17-й микрорайон, в то же место, откуда мы уехали на машине, и вас заберут".
На следующее утро брат позвонил: "Мы на месте, пусть забирают". Брату и родителям помогло то, что они могли выбрать время, когда чуть-чуть тише, чуть меньше обстреливают. Русские бомбили по расписанию, как на работе.
Люди из нашего подвала узнали, что можно уехать, и тоже пошли с нашими родными. До этого все сидели в подвалах и никто ничего не знал. Много болели, температурили, лекарств не было. Когда мы уезжали, люди попросили оставить лекарства и ключи от квартиры. Позже мы узнали, что солдаты ДНР не дали зайти в квартиры, чтобы вещи взять. Они вскрывали квартиры, грабили, а потом поджигали.
Все, кто мог ходить, выбрались из подвала. Остались люди только с пожилыми и лежачими родственниками.
- В новом убежище долго пробыли?
- Неделю. Там исчезла связь, было страшно. Продуктов не было. Супермаркеты не работали. Цены подскочили, страшно было оставаться. За нами прислали волонтера, который смог перевезти нас в новое место. Но он приехал на семиместной машине, а нас было семеро. Вещи вообще не помещались. "Оставляй", - сказал он. Я начала умолять его: я ведь пронесла эти вещи через бомбежку, эти вещи очень нужны нам, как мы без них. К счастью, он смог привязать багаж на крышу машины.
Пока мы ехали через блокпосты, нас постоянно останавливали, проверяли машину, проверяли телефоны, брата раздели, искали татуировки и синяки на плечах. ДНР-овцы, грязные и голодные, постоянно просили сигареты, даже кепку попросили - жаловались, что российскую армию как-то снабжают, а их нет.
Границу прошли пешком. По другую сторону пропускного пункта нас, как и других беженцев, встречали горячей едой, предлагали теплое помещение, транспортировку. Нам снова дали временное жилье, хорошо кормили, но, несмотря на безопасность и комфорт, нам было очень тревожно. Ничего не радовало.
- Как вы себя чувствуете в Израиле?
- Прекрасно. Нас поселили в замечательном отеле на берегу моря. Здесь удобно организовано оформление документов - представители больничных касс, банков, МВД, консулы приходят в отель и здесь принимают людей. Приятно, что не надо никого искать, бегать по разным инстанциям, звонить, стоять в очередях. У меня, мамы и брата уже есть израильские паспорта. С дочками сложнее, потому что требуется разрешение отца, а связи сейчас нет.
К сожалению, мои родители в разводе, мама еврейка, а папа украинец, и ему отказали в статусе репатрианта. Пока он находится в непонятном статусе, и мы не знаем, как оформить его легальное нахождение здесь. Но главное для меня - что папа не в Мариуполе. Ему 81 год, он болен онкологией, как мы его могли бросить в Украине?
- О чем вы мечтаете?
- Мечтаю, чтобы мы справились со всеми трудностями, оформили детям гражданство, а моему папе - легальное и полноценное проживание в Израиле, чтобы мы все выучили иврит, устроились на работу, а дети получили хорошее образование.
Пока готовился материал, семья нашла временное жилье в Иерусалиме. Талантливых девочек уже пригласили учиться в консерваторию при Академии музыки и танца имени Рубина. По просьбе людей, которые спасали семью, "Вести" не раскрывают весь маршрут, который пришлось преодолеть Анне и ее родным, а это несколько городов и стран. Также пришлось умолчать об именах спасателей. Редакция надеется, что сможет позже на страницах издания опубликовать интервью с героями.