В 17 лет Тали Шварцман из Рамле находилась в таком отчаянии, что решила положить конец страданиям, выпавшим на ее долю. "Воткну в себя нож и покончу со всем этим", - пронеслось в ее голове. Но в последний момент появилось неожиданное видение: девушка вдруг увидела себя со стороны, в совершенно иной ситуации - уверенная в себе молодая женщина на сцене, а публика бросает в нее красные розы. "А вдруг это мое будущее?" – подумала она. Тогда Тали еще не знала, что это видение станет для нее путеводной звездой. Что из девочки, выросшей в семье репатриантов из бывшего СССР и пережившей в детстве насилие, она станет героиней сцены, музыкантом и любимицей публики? Интервью с Тали, принявшей сценический псевдоним Кали Аморсита, публикует Ynet.
Мы встретились с Кали в тель-авивской студии. Она рассказала мне о последнем сингле "Пау-пау", вышедшем около двух месяцев назад.
- Что заставляет тебя создавать музыку, которая может шокировать публику?
- В мире, в котором так много контента, цель которого привлекать ваше внимание и вызывать сильные чувства, единственный способ заставить людей тебя слушать – шокировать их. Я делаю это не ради провокации как таковой. Все мои тексты отражают реальный опыт.
Ее первый сингл "Ялдат реваха" (в дословном переводе - "девочка с социальными проблемами") вышел в прошлом году, когда ей было 22 года. Он отражает болезненную социальную реальность в Израиле и в грубой форме повествует историю девушки, находящейся на периферии общества. Клип Кали был также намеренно провокационным и сочетал особую эстетику, к которой молодая певица приобщилась в юности, с острым социальным посылом - и прогнозируемо произвел фурор в соцсетях.
(Кали Аморсита)
"В этой песне я предъявила людям голую правду жизни без всякой цензуры, - объясняет она. – Эта правда шокировала людей, которые не хотят слышать о тех, кого система соцобеспечения и общество бросили на произвол судьбы".
Реакции на две ее песни были неодназначными – одни выражали восторг, другие резко критиковали. Теперь 23-летней исполнительнице приходится преодолевать сложности в связи с внезапно обрушившейся на нее известностью, у которой есть и неприятные стороны. "Некоторые предлагают мне открыть аккаунт на платформе OnlyFans, другие просто донимают меня в соцсетях, - говорит она. – Это сложно, особенно если ты росла в семье, в которой никогда не было денег, и ты тяжело работаешь, чтобы обеспечить себя. Но я не хочу легких денег, я хочу доказать, что можно зарабатывать, делая то, что ты любишь".
- Что ты имеешь в виду?
- Мое искусство отражает контрастность жизни. Я могу быть тихой девушкой из Рамле или сильной женщиной, стоящей на сцене. Я могу писать грубые тексты, но при этом оставаться уязвимым человеком. Некоторые считают, что такие песни создаются ради провокации, они не понимают, что это инструмент, с помощью которого художник стремится рассказать свою правду, свою историю.
►"Невидимое" детство
Кали прекрасно знает, что такое, когда тебя постоянно оценивают - это сопровождает ее с детства. Никто из близких не обратил внимания на то, что 9-летняя девочка закрывается от мира в своей комнате. Никто, кроме близкого знакомого ее родителей.
"Мне было 9 лет, и я не подозревала, что это сексуальное насилие с его стороны. Я думала, что так взрослые проявляют внимание к ребенку, - вспоминает девушка. – В школе я подвергалась бойкоту, родители были все время заняты. Я не понимала, что то, что он делает, на самом деле насилие".
Одиночество было неотъемлемой частью ее детства. Она родилась и выросла в Рамле в семье русскоговорящих репатриантов, родители приехали в Израиль, когда мать была беременна ею. Мать и отец много работали, пытаясь выжить в новой стране, затем родились две младшие сестры, которым уделялось много внимания. Большую часть времени девочка проводила дома одна.
- Когда ты впервые поняла, что происходящее с тобой - это сексуальное насилие?
- Лишь когда мне исполнилось 12 лет. Мама как-то увидела телесюжет о маленькой девочке, подвергшейся насилию, и стала задавать вопросы. Она обратила внимание на то, как я реагирую на ее слова. На следующий день я набралась смелости и сказала ей: "Помнишь, ты рассказывала про девочку из новостей, думаю, что со мной произошло то же самое".
Мать пришла в ужас и повела дочь в полицию, чтобы подать жалобу. Родители были в шоке, когда узнали, что ребенок подвергался насилию даже тогда, когда вся семья была дома. Он просто заходил к ней в комнату и закрывал за собой дверь. Этот факт стал дополнительной травмой для Кали – она перестала верить в то, что взрослые могут ее защитить.
- Сколько он просидел в тюрьме?
- Мама, не спрашивая меня, приняла решение дать согласие на его просьбу о досрочном освобождении за примерное поведение. Я этого не хотела. Мне просто сказали, что его выпустили на свободу. Выяснилось, что мама получила денежную компенсацию, которая предназначалась мне, и купила мебель. На мое негодование она сообщила, что он обещал держаться от нас подальше.
Двойное предательство лишь усилило травму Кали, подтвердив ее понимание того, что ей не на кого положиться. Она продолжила строить стену, ограждавшую ее от мира. Лишь годы спустя она научится трансформировать свои травмы в искусство.
"Даже школьный психолог вмешалась на очень поздней стадии, - вспоминает она. – Когда я уже находилась в довольно тяжелом ментальном состоянии, и это было невозможно скрывать, поскольку я стала представлять опасность для самой себя. В школе меня все бойкотировали".
► Маска, скрывающая боль
В 15 лет Кали неожиданно и резко преобразилась. Вместо тихой застенчивой девочки появился совершенно другой персонаж. Высветленные волосы, яркий макияж, мини-юбки. Она стала привлекать внимание парней, которые за ней отчаянно ухаживали. Сверстницы, напротив, ее невзлюбили и стали дразнить "шлюхой". Она стала резкой и не боялась вступать в перепалки, ее даже перестали бойкотировать. Но новый облик был всего лишь маской, за которой скрывалась боль. Одиночество также никуда не делось.
Однажды одноклассник обнаружил, что она прячет в своей сумке нож. Об этом стало известно учителям, которые и не подозревали, что девушке пришлось пережить, лишь тогда ей была предоставлена профессиональная помощь психолога, субсидированная государством.
В какой-то момент у нее появился первый парень, немного младше ее. Он рос в неблагополучной семьей, мать страдала от алкоголизма, они нашли общий язык. Они много общались, сидели на крыше, делились сокровенным. Однако первая любовь обернулась очередным кошмаром. Как-то раз они выпили, и произошел секс, на который она не давала согласие, спустя некоторое время они расстались. Кали снова оказалась в позиции жертвы. Все это лишь усугубило и без того тяжелую травму.
"У меня была подруга, работавшая стриптизершей, - вспоминает Кали. – Меня поражала ее уверенность в себе: как она может вот так, после всего, что ей довелось пережить, полностью контролировать себя".
Так однажды Кали начала работать в стриптиз-клубе. "Почти все девочки, работавшие там, росли в трудных семьях с кучей проблем, - говорит она. – Некоторые вообще разорвали отношения с родителями. Они говорили, что им нужны деньги. Но было ясно, что им нужен контроль над своей жизнью, чувство, что ты из себя что-то представляешь".
Девушка стала вести двойную жизнь. Она была призвана на альтернативную службу в армии и помогала ухаживать за детьми с особыми потребностями в детсаду, а по вечерам выходила на сцену клуба. Но главное – она просто полюбила сцену. "Я впервые почувствовала, что мое тело может быть не только источником боли, но и источником силы", - говорит она.
Родители знали, чем она занимается, и Тали больше не могла жить с ними, она переехала к другу в Тель-Авив, который стал для нее единственной поддержкой.
В разгар эпидемии коронавируса ей пришлось вернуться к родителям. Отношения не складывались. Находясь в отчаянии, Тали написала пост в фейсбуке, что хоть она и не хочет причинять боль родителям, но она подвергается в доме насилию и сидит взаперти. И теперь ищет какое-нибудь безопасное место. Этот пост изменил ее жизнь.
Среди десятков полученных ею комментариев было короткое сообщение, подсказавшее ей, как действовать. Благодаря социальной службе она оказалась в хостеле в Петах-Тикве. Родители думали, что она вернется через несколько дней, они не верили, что дочь способна жить самостоятельно, но этого не произошло. В какой-то момент она просто перестала с ними общаться, не отвечала на их звонки, сосредоточилась на себе. Это стало началом ее выздоровления. Теперь она видит свое спасение в искусстве.
Каждый раз, когда она стоит на сцене, исполняя песни, рожденные из боли, Кали вспоминает тот момент: 17-летняя девочка с ножом и видение, которое пришло в самый отчаянный момент. Оно было как маленький свет в конце туннеля - и в конечном итоге спасло ей жизнь.
- Что происходит в голове 17-летней девочки, когда она держит нож в руках?
- Есть ощущение полного бессилия. Как будто все другие пути заблокированы. До того момента с ножом я не видела никакого возможного будущего. Была только боль момента, черное облако, покрывающее все. Я много раз пыталась покончить с этим раньше, даже пила таблетки, но никогда не обращалась в отделение неотложной помощи после этого, и до сих пор не понимаю, как выжила. Но видение сцены и красных роз было другим. Это был первый раз, когда я почувствовала, что в будущем меня что-то ждет, что-то, ради чего стоит жить.
- Если бы ты могла вернуться в то время, к той Тали, которой ты была, - что бы ты ей сказала?
- Я бы ничего ей не сказала. В конце концов, мое будущее говорило со мной тогда, когда мне было 17, - и оно проделало отличную работу. Вот я здесь, живу и воплощаю мечты.
"Каждое слово в моих песнях - правда, — говорит она. - Я не пытаюсь быть деликатной или приятной. Я рассказываю свою историю, и делаю это по-своему".
Подробности на иврите читайте здесь
Перевод: Гай Франкович