Жизнь Анат Краскин - израильтянки, изучающей психологию в Шотландии, изменилась после резни 7 октября, даже несмотря на то, что в день резни она находилась очень далеко от Израиля. Вспышка антисемитизма, охватившая всю Европу буквально на следующий день после трагедии, изменила и ситуацию в кампусе ее альма-матер. Люди в масках и арафатках начали чуть ли не ежедневно устраивать демонстрации на университетской территории, призывая к бойкоту Израиля и сионистов. Кулон с магендавидом на груди из символа защиты превратился чуть ли не в "желтую метку": смельчаков, которые решались носить еврейские символы, начали преследовать и оскорблять.
По данным Фонда безопасности еврейской общины (Community Security Trust, CST), антисемитизм в британских университетах вырос на 117% за последние два года, и ненависть к евреям продолжает расти. Однако Анат, исполняющая обязанности президента еврейского сообщества университета, решила, что молчать она не имеет права. 23 марта в газете The Herald было опубликовано ее открытое письмо под четким названием - "Я наблюдаю рост антисемитизма в университете Глазго". Понятно, что этот шаг вызвал волну реакций - как в самом учебном заведении, так и за его пределами.
Анат родилась в Израиле, она первая сабра (уроженка Израиля) в семье репатриантов из бывшего СССР. Выросла, по ее собственному выражению, в политически активной семье - ее мама работала в пресс-службе у Ариэля Шарона и Эхуда Ольмерта. Анат тоже успела поработать в канцелярии премьер-министра после демобилизации из ЦАХАЛа, но затем решила осуществить давнюю мечту и начать учебу в Великобритании.
"Даже не совсем в Великобритании, - быстро поправляет саму себя моя собеседница, - а в Шотландии".
- Первый вопрос напрашивается сам собой - почему именно в Шотландии?
- Шотландия очень особенная, совсем не вписывается в обычные представления большинства израильтян о Великобритании, которые судят в основном по тому, что видят в Лондоне и окрестностях. Шотландцы - гордый и необычный народ, ревностно чтящий свои корни и традициями. Здесь очень красиво, а университет в Глазго имеет отличную репутацию. Кроме того, в этом городе есть относительно большая еврейская община. Поэтому я решила учиться именно здесь, это произошло в 2021 году.
- То есть за два года до событий 7 октября, коренным образом изменивших отношение к Израилю и к евреям за рубежом. Какая атмосфера была в университете тогда по отношению к еврейским студентам?
– До 7 октября отношение было терпимым. Мы всегда были меньшинством по сравнению с представителями других религиозных общин. Но мы боролись за свои права. В частности, нам было очень важно, чтобы руководство университета приняло в качестве рабочей версии определение антисемитизма, разработанного Международным альянсом в память о Холокосте (IHRA).
(Примечание "Вестей": определение IHRA сформулировано следующим образом: “Антисемитизм - это определенное восприятие евреев, которое выражается в ненависти по отношению к ним. Словесные и физические проявления антисемитизма направлены против евреев и неевреев и/или против их собственности, против еврейских общин и организаций и религиозных учреждений”.)
- Вам это удалось?
- Да, руководство сочло это определение оптимальным, его утвердили, и это было важным шагом. Да, возникали определенные проблемы тут и там, но в сравнении с тем, что творится в университете сейчас - это небо и земля.
- Сколько еврейских студентов учатся в университете Глазго?
- К нам на мероприятия обычно приходит до ста человек. Думаю, что в целом нас более трехсот, и это не включая преподавателей и других сотрудников.
- Вернемся к 7 октября 2023 года. Как ты почувствовала, что ситуация становится тревожной?
- Тот день стал действительно поворотным моментом. Уже на следующий день в кампусе начались демонстрации, появились лозунги "From the river to the sea", акции протеста, плакаты с нацистской символикой, призывы к началу интифады и требования "выдворить всех сионистов из университета".
- На следующий день?
- Именно, еще до начала операции в Газе. Что доказывает, что речь идет не о реакции на действия ЦАХАЛа в секторе, а о банальной вспышке антисемитизма, который вырвался наружу.
- То есть люди, ненавидящие Израиль, почувствовали, что настал их час?
- Что-то вроде этого. Они опробовали новые лозунги, поняли, что им за это ничего не будет, а дело будет спущено на самотек - и стали позволять себе все больше и больше.
- Как относится к этой вспышке руководство университета?
- Они пытаются соблюдать баланс. Но, к сожалению, часто, когда речь идет о еврейской общине, руководство реагирует вяло, и мы чувствуем себя незащищенными. То есть свобода слова для них превыше всего и они заявляют, что не готовы препятствовать свободе самовыражения студентов. Вместе с тем мы предполагаем, что там отреагировали бы с большей решительностью, если бы речь шла о дискриминации других групп. Когда пещерный антисемитизм умело маскируется под антисионизм, это дает легитимацию протестующим зайти чуть дальше, чем обычно.
- Но плакаты со свастиками, призывы к уничтожению Израиля - трудно придумать что-то более экстремистское…
- Нас уверяют, что каждый такой случай проверяется и что университет в состоянии обеспечить нашу безопасность. Но вопрос, действительно ли наказывают тех, кто переходит границу? Я очень сомневаюсь. Если бы таких антисемитов выгоняли из университета, то проявления ненависти к евреям со временем удалось бы искоренить. Но этого не происходит.
- Мы говорим только о демонстрациях или о физическом насилии и угрозах конкретным людям?
- Такие случаи были, в основном нападки и угрозы происходят в соцсетях, и тогда это вообще очень трудно проверить. Есть у нас довольно агрессивная группа - JFP (Justice for Palestine). Они постоянно проводят демонстрации, призывают к новой интифаде - и публикуют ролики в соцсетях. Если еврейский студент посмеет осудить их акции, а случаи были, на него набросятся всей толпой с угрозами и оскорблениями - это очень неприятно. Была у нас студентка, которая начала прятать цепочку с магендавидом под одеждой. Так к ней подошли после лекции и сказали: "Тебе не нужно ничего скрывать, мы и так знаем, что ты поддерживаешь убийц".
- После того, как ты опубликовала свою резкую статью, были тревожные реакции? Ты ведь человек в кампусе известный, на официальной должности в еврейском сообществе?
- Лично ко мне не подходили и не угрожали, но JFP отреагировала на публикацию в своем стиле - довольно бурно. Были и неприятные комментарии под самой публикацией.
- Почему ты решила поднять эту проблему за пределами кампуса, в СМИ?
- Мне кажется, что университет предпринимает недостаточно усилий. Есть много разговоров о плюрализме, принятии ближнего, безопасном пространстве. Но когда дело доходит до еврейских студентов, эти ценности не всегда соблюдаются. Особенно удобно там закрывать глаза на протесты против сионизма. Это, мол, не антисемитизм вообще, а неприятие политики Израиля в Газе. Но в ситуации, когда около 80% еврейской общины определяют себя как сионисты, их дискриминация фактически и есть антисемитизм. И когда в кампусе призывают бойкотировать сионистов или поддерживают интифаду - понятно, что речь идет о банальном антисемитизме, только в более политкорректной обертке.
- В статье ты рассказываешь, что ситуация стала еще более нетерпимой, когда в комиссию руководства университета был избран представитель студентов, который просто превратил антисемитские лозунги в свою предвыборную программу.
- Да, это так. Этого представителя избрали в прошлом году, причем около 80% студентов отдали ему свои голоса. Представьте себе ситуацию: его конкуренты говорили в своих предвыборных программах про улучшение жизни студентов, снижение цен на жилье и прочее. А вся его платформа была только о Палестине. Этот товарищ прославился еще и тем, что произнес надгробную речь на похоронах Махера Аль-Ямани, соучредителя Народного фронта освобождения Палестины, который вообще является запрещенной террористической группировкой в Великобритании.
- И чем этот деятель может помочь Палестине?
- Особенно ничем. Поэтому в его предвыборной программе он обещал, что изменит определение антисемитизма в университете.
- Вы пытались вести с ним диалог до голосования, когда уже стало ясно, что он победит?
– Да, мы встретились с руководителем его предвыборной кампании, но было ясно, что у него не было никакого желания прийти к пониманию или компромиссу. Более того, они даже впоследствии использовали сам факт встречи против нас.
- То есть ситуация после победы этого студенческого лидера лишь ухудшилась. А что изменилось после того, как ты опубликовала свою статью, если вообще?
- Прежде всего, представители еврейской общины университета вновь встретились с руководством, прозвучали определенные обещания, и к нашим требованиям отнеслись более серьезно. Протестующие тоже чуть притихли, но палатки все еще стоят на территории кампуса, и антиизраильские плакаты никто не снял. Но - нам пообещали, что будут принимать более строгие меры к нарушителям. Проблема в том, что руководство наказывает только тех, кого им удается, что называется, схватить за руку.
- О каких мерах наказания идет речь? Из университета, как я понимаю, их никто не исключает?
- Верно, но их могут отстранить от учебы на несколько дней. Иногда дело доходит до абсурда.
- Например?
- Если демонстранты стоят в масках, то опознать их нельзя и снять с них маски - тоже. То есть они могут кричать какие угодно антисемитские лозунги и оставаться безнаказанными.
- Теперь тебе стало более некомфортно приходить в университет, ходить по кампусу?
- Лично мне - да, особенно после публикации статьи. Я ведь подписала ее своим именем, да и в кампусе я человек не анонимный. Да, это немного страшно. Потому что все эти призывы к интифаде - не просто политические лозунги, а фактически призывы к насилию против евреев. И это приводит к враждебной атмосфере и дискомфорту, безусловно.
- Ты, наверное, ощущаешь враждебность не только потому, что ты еврейка, но еще и израильтянка?
- Да, и это особенно тяжело. Потому что формально ведь они выступают не против евреев, а именно против моей страны. Твердят о геноциде, требуют прекратить все академические связи с Израилем, изгнать израильских студентов из кампуса. Все эти вещи заставляют тебя чувствовать чуть ли не преступником.
- Люди открыто проявляют неприязнь?
- К сожалению. Например, есть израильские студенты, которых не приглашают на вечеринки и говорят им в лицо: "Ты сюда не войдешь, потому что ты из Израиля". Кроме того, в университете есть много разных сообществ, не только религиозных, но и по увлечениям. Все сообщества должны быть открыты для всех - это правило. Но уже был случай, когда студент из Израиля хотел записаться в одно из них, абсолютно далекое от политики, и ему сказали, что израильтян они не принимают.
- Картина, которую ты описываешь, достаточно тревожна. Что будет дальше - в твоем университете и в Шотландии вообще?
- Это хороший вопрос, и однозначного ответа у меня нет. Но я знаю, что нужно делать, чтобы хотя бы попытаться изменить ситуацию. Важно не молчать и не позволять ненависти множиться и оставаться безнаказанной. Да, еврейская община здесь небольшая и поэтому ее дискриминация не всегда воспринимается как серьезная проблема. Эта ситуация должна измениться. Если говорить об этом, писать статьи, сообщать о случаях дискриминации и громко требовать защиты - надеюсь, что нам удастся что-то изменить.