Раскол блока Государственный лагерь и выход из него партии Тиква хадаша во главе с Гидеоном Сааром продолжает оставаться главной политической новостью в Израиле и утром 13 марта. По словам Саара, новая фракция получит название Тиква хадаша - Ямин мамлахти (Новая надежда - Правый государственный) и станет "независимой политической структурой, которая будет однозначно отражать национальноориентированное государственное мировоззрение".
О том, что стало причиной раскола, о планах партии и ее электоральных шансах "Вести" попросили рассказать депутата кнессета Зеэва Элькина, который считается одним из лидеров партии Тиква хадаша и до недавнего времени возглавлял парламентскую фракцию блока Государственный лагерь.
- О возможности раскола в Государственном лагере говорится давно. Почему решение было принято именно сейчас?
- Действительно, достаточно долго мы чувствовали, что наши взгляды не получают достойного отражения. Мы последовательно критиковали целый ряд решений, принятых узким военным кабинетом, в который входят представители блока Гослагерь. Вначале мы не делали это публично, а исключительно в личных беседах. Свои возражения на заседаниях широкого военно-политического кабинета представлял Гидеон Саар, а я - на обсуждениях в комиссии по иностранным делам и обороне. В какой-то момент мы начали говорить об этом и публично.
- Можете конкретизировать, что именно вызвало у вас возражения?
- Прежде всего - темпы: мы считаем, что война ведется слишком медленно и что нельзя ослаблять военное давление на ХАМАС. Например, когда ЦАХАЛ в разгар войны покинул центральную часть Газы и расположенные там лагеря беженцев, мы критиковали этот шаг, заявив, что нельзя покидать территорию до тех пор, пока не разгромлены все находящиеся там формирования террористов. Нас не послушались, но сейчас уже все говорят о том, что ЦАХАЛ будет вынужден туда вернуться, по сути начав все сначала.
- А что по поводу Рафиаха?
- Мы уже два месяца призываем начать операцию в Рафиахе. К чему привело промедление? Начался Рамадан, сейчас начать такую операцию гораздо сложнее. Кроме того, резко усилилось американское давление против операции в Рафиахе. Если бы операция там началась, когда мы это предлагали, воинство ХАМАСа в Рафиахе уже было бы разгромлено.
- Много споров возникает по поводу послевоенного устройства в Газе. Ваша позиция и тут расходится с той, что звучит на заседаниях кабинета?
- Это важный момент. Несколько месяцев мы требуем, чтобы уничтожение системы гражданской власти ХАМАСа стало приоритетной задачей. Израиль в основном занимается военным крылом ХАМАСа, а между тем его политические и муниципальные структуры контролируют ситуацию на местах. Это как гидра: отрубаешь одну голову, вырастает вторая. А пока ХАМАС контролирует население, он в состоянии вербовать новых боевиков.
- А вам не кажется, что ваш политический демарш запоздал? ЦАХАЛ действительно уже покинул значительные территории в секторе, международное давление на Израиль на самом деле резко усилилось, а президент США чуть ли не угрожает прекращением поставок оружия, если начнется операция в Рафиахе. Не поздно ли вы спохватились?
- Мы спохватились не сейчас. Мы говорим об этом достаточно давно и активно эти тезисы лоббируем. Но теперь пришли к выводу, что исчерпали все методы давления изнутри. Поэтому произвели реорганизацию, чтобы в рамках новой политической структуры потребовать представительства в узком военном кабинете. И тем самым получить реальное влияние на принимаемые решение.
- И все же - почему именно сейчас?
- Наши разногласия с Бени Ганцем и его партией Кахоль-Лаван накапливались постепенно. Они себя позиционируют как центристы, мы же всегда были на правом фланге. Если на прошлых выборах палестинская проблема не была в числе приоритетов, то сейчас ситуация иная.
- Вы вспомнили о выборах. А вам не кажется, что раскол Гослагеря лишь отдаляет возможность создания нового правительства...
- Ситуация непростая. Да, мы выступаем за новые выборы и за смену Нетаниягу. Однако понятно, что досрочные выборы фактически приостановят войну, как минимум - на полгода. А этого допускать нельзя. Поэтому нужно выжать максимум из существующей расстановки сил. То есть сначала необходимо завершить войну и добиться поставленных целей, а после этого заняться новыми выборами.
- Почему выборы означают прекращение войны? Это ведь главный тезис Нетаниягу. Получается, вы ему подыгрываете?
- Но это на самом деле приведет к прекращению операции. Когда есть выборы, никто не пойдет на серьезные решения, все будут думать лишь об опросах. Полномочия правительства также ограничены - в общем, нельзя совместить войну и выборы, это неправильно. А сделать перерыв на полгода - равносильно возвращению к исходной точке. ХАМАС за это время успеет прийти в себя, собраться с новыми силами. Если мы убедимся, что влиять на ход войны изнутри невозможно, тогда задумаемся о выборах, потому что терять будет нечего.
- В оппозиции озвучивали идеи создания альтернативного правительства в рамках нынешнего кнессета.
- Мы целиком и полностью поддерживаем, но возможности для создания альтернативной структуры я пока не вижу. А видим мы то, что люди ищут политическую структуру, находящуюся на четких позициях правого лагеря, но без "бибизма" и привязки к Нетаниягу. Мы хотим стать для этих людей политическим домом.
- Что называется, "Бен-Гвир с человеческим лицом"?
- Бен-Гвир - это клоунада. А мы говорим не про цирк, а про устойчивую, серьезную и разумную правую позицию, которая раньше прекрасно была представлена в Ликуде Бегина и Шамира.
- Кстати, про Бен-Гвира. Он уже заявил, что потребует и для себя место в узком военном кабинете, если туда будет введен Саар. Ваше мнение?
- Это его личные разборки с Нетаниягу. Если сравнить Бен-Гвира с Гидеоном Сааром, который принимал участие в работе пяти военно-политических кабинетов и прекрасно разбирается в вопросах безопасности, то понятно, кто может принести большую пользу военному руководству. Если у Бен-Гвира есть какие-то претензии к Нетаниягу - пусть они решают эти проблемы между собой...
Заметим, что пока нет опросов, которые оценят электоральные перспективы партии Саара. Некоторые обозреватели в этой связи напоминают Аелет Шакед, которая обращалась к той же аудитории, что и Саар, однако этого не хватило, чтобы преодолеть электоральный барьер.