2 Еще фото
Доктор Тамар Ашкенази, глава Национального центра трансплантаций
(Фото и стиль: Тиран Хамцани)
Жизнь и карьера доктора Тамар Ашкенази, руководителя Национального центра трансплантаций донорских органов Израиля, посвящена спасению человеческих жизней, с одной стороны, и преодолению горя от потери родных - с другой. Ее докторская диссертация была посвящена непростой теме - как справиться с тяжелыми ситуациями, связанными со смертью близких. Со временем эта диссертация легла в основу книги "Горе - день после. Расставание, память, жизнь". Параллельно Ашкенази ведет пять групп поддержки для людей, переживших смерть родных. Но не все знают, что сама Тамар в молодости перенесла смерть любимого человека и с тех пор никогда больше не вышла замуж, а ее дочь и сын усыновлены из детдома Санкт-Петербурга. В интервью "Вестям" доктор Ашкенази откровенно рассказала о себе и о донорстве органов во время войны.
После начала войны в Газе доктор Ашкенази работает гораздо больше, чем обычно. "Тяжело не физически, - призналась она в интервью "Вестям". - Но если бы в сутках было не 24 часа, а чуть больше, мне было бы гораздо легче. А так - очень помогает, что меня окружают действительно удивительные люди".
- Как работа центра трансплантаций изменилась за месяцы войны?
- Мне трудно оценить ситуацию в последние месяцы, поскольку война сейчас менее ощутима, но до февраля-марта мы получали гораздо больше обращений от желающих пожертвовать органы - как от тех, кто желал подписать карту посмертного донорства "Ади", так и от семей погибших. Число положительных ответов или инициатив, исходящих от потенциальных доноров, увеличилось на 80%. Это огромный скачок.
- А если говорить об отказах? Бывали случаи, когда вы обращались к родителям погибшего солдата, подписавшего при жизни карту донора "Ади", но те отказывались?
- В случае, если есть карта "Ади", вопросов вообще не возникает.
- В этом случае вы не должны получать согласие семьи?
- Мы обращаемся за согласием в любом случае. Но тут просто нет варианта, что родители не согласятся. Потому что с их точки зрения это значит выполнить последнюю волю погибшего. Но в любом случае - если мы видим, что органы павшего военнослужащего могут спасти человеческие жизни, мы обратимся к его семье с просьбой. Даже если покойный не дал на то предварительного согласия.
- Даже в особых случаях, когда речь, скажем, идет о единственном сыне?
- Запретных случаев нет. Максимум - получим отказ, но попробовать мы обязаны. Есть исключительные ситуации. К примеру, как-то раз мы столкнулись с семьей суданцев. Я видела перед собой человека, который совершенно не понимал, что стряслось с его женой, он не знал, что такое смерть мозга и был уверен, что она просто спит. Как я смогу объяснить ему что-либо о важности трансплантации? Поэтому есть случаи, когда мы даже не пытаемся, но их немного.
- Как вы обращаетесь к семьям погибших военнослужащих с подобной просьбой?
- Как и к любой другой семье, но разумеется, принимая во внимание и особые обстоятельства.
- Какие именно?
- Мы ведь и раньше работали с семьями погибших солдат: были армейские операции, теракты. Но сейчас - случай особый. Мы имеем дело со скорбящими семьями, для которых война продолжается даже после смерти их близких! У них нет времени и возможностей сосредоточиться на своем горе. Они в постоянном стрессе, их психологическое состояние совершенно иное. И это тоже нужно принимать во внимание. На профессиональном жаргоне мы называем процесс прощания с родными и близкими "травматической потерей". В случае войны или стихийных бедствий - землетрясений, цунами и так далее, - такого рода ситуации называются "насильственными потерями", на иврите - увдан алим.
- И подход к этим ситуациям разнится?
- Разумеется. Вся моя работа связана с преодолением горя. Я веду группы, в которых собираются люди, которые пытаются справиться с постигшим их несчастьем. Я начала эту работу 25 лет назад, с семьями, члены которой становились донорами органов. И это стало проектом моей жизни. Есть люди, которые приходят в эти группы уже 15-18 лет.
- Напрашивается вопрос - почему?
- Потому что они находятся в ситуации, когда никто уже не готов слушать истории про их погибших и сопереживать их утрате. А в группе им всегда дают возможность высказаться и разделить с кем-то свое горе.
- Как проходят встречи?
- Мы встречаемся раз в месяц, каждый раз я готовлю тему для обсуждения, так или иначе связанную с горем или потерей близких - люди выговариваются. После начала войны наши сотрудники прошли дополнительную подготовку. Мы научили их, как приходить на шиву (траурную неделю), это очень важный момент, как именно следует разговаривать с семьями. Кстати, нужно понимать, что именно во время войны у нас было только 14 случаев смерти мозга у пострадавших солдат, а только в этом случае речь идет о возможности трансплантации органов.
- А в других случаях?
- Трансплантация тканей, кожи, роговицы глаз, сердечных клапанов, костей, сухожилий. Сейчас появилось множество новых технологий для трансплантации костей. Эти методы широко применяются для солдат, подорвавшихся на минах, к примеру. Даже в случае ампутации конечностей иногда приходится укреплять культю с помощью трансплантации кости, иначе протезу просто не на чем будет держаться.
- Вам кажется, что семьи погибших понимают важность своего пожертвования?
- Очень. Семьи знают, что в этой войне так много павших бойцов, и всеми способами хотят сохранить память о своих родных. Один из способов - безусловно, дар здоровья или даже жизни другим людям. Я знакома с семьей, которая в память о своем сыне организовала headstart - сбор средств через интернет. Но собирают они не деньги, а добрые дела. Одно из таких добрых дел, которые они предлагают осуществить - это оформить карточку "Ади". Другая семья - религиозная. В память о погибшем сыне они организуют лекции с участием раввина, который рассказывает о важности оформления карты "Ади". Есть очень много прекрасных инициатив, конечная цель которых одна - сохранение памяти. И это очень важно.
2 Еще фото
Д-р Ашкенази после удочерения Юли. Сегодня дочери Ашкенази 26 лет
(Фото: из личного альбома )
Д-р Ашкенази родилась в кибуце Бейт ха-Шита, ее родители были одними из его основателей. После окончания школы она начала учебу в школе медсестер при больнице "Ха-Шарон" в Петах-Тикве, там познакомилась с 26-летним Ади - Эхудом Бен-Дрором, который проходил лечение из-за острой почечной недостаточности. Вспыхнувшая любовь была мгновенной. Ашкенази переселилась в дом родителей Бен-Дрора и там они жили, пока ее любимый ожидал очереди на донорскую печень. Однако когда трансплантация была сделана, оказалось уже поздно: организм Эхуда отторг печень, и мужчина скончался на руках у Тамар.
В память о нем Ашкенази приняла активное участие в создании общества "Ади", поощряющего донорство органов. Впоследствии центр трансплантаций стал работать под эгидой министерства здравоохранения, а в 1994 году на его основе был создан Национальный центр трансплантаций. С 1997 года его возглавляет Ашкенази, которая с тех пор никогда не выходила замуж, однако всегда хотела стать мамой.
У Ашкенази двое детей - Юли и Йонатан, которых она усыновила из детского дома в Санкт-Петербурге.
- Вы организовали первый в своем роде проект в Израиле - группу поддержки для бабушек и дедушек павших солдат. Как родилась эта идея?
- Бабушки и дедушки переживают уход внуков очень тяжело. Государство вообще игнорирует это поколение в вопросах увековечивания памяти. Бабушки и дедушки не ищут денег, но им важно ощущать себя членами семьи павших, и чтобы государство помнило об этом.
- Как им можно в этом помочь?
- Есть элементарные вещи: например, на вечерах памяти в школах родители выступают либо первыми, либо последними. А бабушке предоставляют слово как придется, после соучеников или учителя. А им обидно: почему так должно быть? Или парковку, которую предоставляют родителям на военных кладбищах в дни памяти: почему бы не предложить место на парковке и бабушке с дедушкой? Это мелочи, но они важны. Когда представители армии приходят с сообщением о гибели солдата - оповещают всех: родителей, подругу, братьев-сестер. Но бабушка с дедушкой - опять в стороне. Так не должно быть.
- Родители солдат, которые пожертвовали органы другим, хотят встретить тех, кому это пожертвование спасло жизнь?
- Хотят все. В случае с органами - это беспроблемно, я могу организовать. В случае с тканями - более проблематично. Были, к сожалению, не слишком удачные случаи, когда семьи настаивали на встрече , но в конце концов дело закончилось разочарованием. Например, когда больному пересажены роговицы глаз, но встреча проходит слишком рано, по настоянию семьи донора, и больной с пересаженными роговицами просто еще выглядит плохо. Мы стараемся избежать таких случаев - или хотя бы дождаться полного выздоровления пациента, и лишь тогда организуем такую встречу.
- Как организовываются встречи между семьями доноров и реципиентами?
- Как правило - у нас в офисе, если СМИ не опережают нас, организовывая встречи на камеру. Но мы готовим обе семьи и наблюдаем за происходящим - это не самая простая беседа для обеих сторон. Если возникла взаимная симпатия - семьи обменяются телефонами и начнут поддерживать связь самостоятельно. Если не возникла - будет достаточно и одной встречи.
- Не секрет, что религиозное население, особенно ультраортодоксы, не слишком стремятся оформлять карточку донора. В свое время существовала проблема и с разъяснительной работой среди новых репатриантов. Ситуация меняется?
- Не вижу особой проблемы с обеими группами. У религиозных сионистов вообще никаких проблем с этим нет, они понимают важность оформления карты "Ади". Меньший энтузиазм проявляют слабые слои населения - менее образованные, менее понимающие важность этого решения. Выходцы из России, Украины, Беларуси становятся донорами очень охотно, они понимают, что это значит, и у них, как правило, нет религиозных ограничений. Проблема возникает с выходцами из бывших среднеазиатских республик, там действительно проблема есть.
- Ваша работа - не из простых. Где вы черпаете силы?
- Из знакомств с людьми. Вы знаете, семьи солдат, которые служили в боевых частях, совершенно удивительные. Это настоящая соль земли Израиля, достойные люди. Каждая встреча с ними очень тяжела, но они дают мне много сил. А живые люди, которые жертвуют органы? Вы знаете, что молодой человек, жертвующий почку, автоматически снижает свой армейский профиль до 36? И что - думаете, эти доноры не пытаются служить в боевых частях, с одной почкой? Не рвутся в бой? Удивительный народ.
Или вот еще история: женщина пожертвовала долю печени, а ее муж - почку за 6 лет до этого. Я разговариваю с женщиной, интересуюсь ее самочувствием - и вдруг во время разговора выясняется, что ее муж отправился на войну. Я, конечно, в ужасе: куда? Зачем? Говорю это собеседнице, а она как закричит на меня! В шутку, конечно, но все же. Говорит мне: но нужно же защищать нашу страну! А он служит, на минуточку, в "Голани". Вот такие у нас люди живут в стране, а вы говорите. Израильтяне - удивительные люди, и это поражает и вдохновляет меня каждый день.
►Что вы не знаете о донорстве органов в Израиле
Карта "Ади" - это документ, доказывающий, что человек заявил о желании пожертвовать свои органы после смерти для спасения больных, ожидающих очереди на пересадку.
По закону от 2008 года, подписавший карту донора и его ближайшие родственники имеют преимущественное право в очереди на пересадку, если в будущем возникнет такая необходимость.
Список доноров, подписавших карту "Ади", ведется в компьютерной базе Национального центра трансплантаций минздрава. Если человек сначала подписал карту, а потом решил изменить свое решение, он может в любой момент аннулировать ее, отправив соответствующую просьбу по электронной почте.
В каждой больнице Израиля есть медсестра – координатор пересадок органов, представляющая Национальный центр трансплантаций. Она отвечает за выявление потенциальных доноров, обращение к их семьям с предложением о пожертвовании органов и выполнение медицинских протоколов пожертвования органов. Вместе с ней работает врач, ответственный за пересадки органов и координацию медицинских мероприятий по сохранению органов. У координаторов пересадок нет никакой связи с больными, ожидающими очередь на пересадку. Имеется полное разделение между процессом пожертвования и принятием решений о пересадках.
Ответы на все вопросы о донорстве органов в Израиле на русском языке читайте здесь