Юлиан Рахлин - один из самых известных дирижеров и скрипачей современности - стал руководителем и главным дирижером Иерусалимского симфонического оркестра, победив на конкурсе более ста претендентов на эту почетную должность. В преддверии серии концертов он прилетел в Израиль из Вены, где живет с 4-летнего возраста, после того как его семья эмигрировала из Советского Союза в 1978 году. О значении Израиля в своей жизни, об особенностях местной публики Рахлин рассказал в интервью "Вестям".
Юлиану Рахлину 49 лет. Хотя он вырос в классической Европе, очень многое в его жизни связано с Израилем. По его собственному признанию, с 1990 года он приезжает сюда практически ежегодно и "установил со страной и местной публикой совершенно особые отношения".
Регалии и таланты Рахлина можно перечислять очень долго. Главный дирижер Симфонического оркестра Кристиансанна в Норвегии, главный приглашенный дирижер Филармонического оркестра Турку (Финляндия), художественный руководитель знаменитого фестиваля во дворце Эстерхази в австрийском Айзенштадте. В прошлом - самый юный солист, с которым когда-либо работал прославленный Венский филармонический оркестр. Сотрудничал со всеми самыми выдающимися мировыми дирижерами, записывался на ведущих студиях звукозаписи. В общем - человек заслуженный, с какой стороны ни взгляни.
А еще, как для мировой знаменитости, Рахлин - удивительно приятный в общении человек, сохранивший к тому же прекрасный русский язык. Совсем не тривиально для человека, живущего в совершенно другой языковой среде с четырехлетнего возраста.
- Юлиан, это далеко не первый ваш приезд в Израиль, и с местными любителями классической музыки вы знакомы хорошо. Отсюда вопрос: как вы можете охарактеризовать местную публику? Чем она отличается от австрийской, германской, российской, да и любой другой?
- Публика потрясающая. Думаете, зря я постоянно езжу сюда с 1990 года?! Прекрасно помню свой первый концерт в Израиле - и с тех пор приезжаю в вашу прекрасную страну если не раз в год, то раз в два года - точно. В каком-то смысле Израиль уже давно моя вторая родина, я ведь еврей и именно здесь ощущаю свою еврейскую принадлежность, свои корни особенно сильно. С самого первого приезда было ощущение чего-то своего, настоящего.
- Включая публику?
- Слушатели у нас замечательные, люди искренне любят музыку. И вообще - чтобы в такой маленькой стране было столько людей, которые любят симфоническую музыку?! Когда я только начал приезжать сюда в качестве солиста, а потом уже как дирижер, были случаи, когда мы играли одну и ту же программу по 12 раз! Очень бросается в глаза большое количество молодежи на концертах, это очень отличается от гораздо более пожилой публики в Европе и Америке. Почти всегда в зале есть солдаты в форме. То есть публика очень разная, смешанная, отлично реагирующая - поэтому для нее интересно играть. Местная публика создает прекрасную атмосферу, а это всегда вдохновляет и исполнителей, находящихся на сцене.
- На ближайших концертах вы играете только классику - Моцарта, Бетховена. Это осознанный выбор, потому что в Израиле предпочитают громкие имена, либо что-то другое?
- Мы играем очень разную музыку, в том числе и современных композиторов. Но база, на которой строится репертуар Иерусалимского симфонического, - это классика: Бах, Бетховен, Шуберт, Гайдн, Моцарт. Играем и произведения композиторов романтического направления, и современных. Могу упомянуть замечательного Биньямина Юсупова - это наш композитор-резидент, с удовольствием исполняем музыку израильских композиторов. Репертуар очень разнообразный, на все вкусы.
- Когда вам предложили стать художественным руководителем Иерусалимского симфонического, были какие-то опасения? Иерусалим все же не самое спокойное место в мире, не говоря уже об Израиле как таковом.
- Израиль для меня действительно очень особенное место, это не пустые слова, эта страна занимает особое место в моем сердце. И когда оркестр выбрал меня из более чем 100 дирижеров, претендовавших на позицию худрука, это стало для меня большой радостью и огромной честью.
- И ответственностью тоже?
- Безусловно. Я был очень польщен тем, что мне оказали такое доверие. Буду стараться его оправдать.
- И все же - вы человек семейный, не боитесь приезжать сюда?
- Вообще нет! Родители, конечно, чуть-чуть нервничают, но что делать. Помню, во время второй интифады, когда гастролеры не очень рвались в Израиль, мне позвонил Зубин Мета, попросил приехать, и я сразу же согласился. Я в Израиль приезжал всегда и буду бывать и дальше. Скажу вам больше: в день атаки ХАМАСа я тоже был здесь: у нас был концерт 5 октября, а следующий должен был состояться 8-го. Я был здесь со всей семьей, когда случилось это горе. Поэтому вопрос даже не стоит: летают ракеты - не летают, если сюда можно добраться - я буду здесь.
- Как в Европе воспринимают происходящее в Израиле?
- Что вам сказать - не так, как следовало бы. Это даже не антисемитизм, а просто люди переворачивают все с ног на голову. И даже в этих кошмарных событиях в конце концов стал виноват Израиль. Это очень больно. Вместо того, чтобы осуждать террористов, там по привычке нашли козла отпущения - еврейское государство. Вместо того, чтобы остановить ХАМАС, в Европе пытаются остановить Израиль. Эта война должна закончиться, а заложники должны наконец выйти на свободу. Это большая трагедия и для жителей Газы, которые хотят нормальной жизни, но им не позволяет это делать ХАМАС.
Кстати, как гражданин Австрии я с гордостью могу сказать, что нынешнее руководство страны полностью на стороне Израиля. Я дружу с главой МИД Александром Шалленбергом, знаю об этой поддержке "из первых рук" - и очень горжусь, разумеется. Особенно помня об ужасных событиях прошлого.
- Давайте все-таки вернемся к музыке и к вам лично. В одной из статей я увидел следующий пассаж: "история Юлиана Рахлина - это классическая биография вундеркинда со счастливой судьбой". Ваш комментарий?
- Со счастливой судьбой - согласен, тут не поспоришь, с вундеркиндом - вообще нет. Вундеркиндом были Моцарт, Иегуди Менухин. Я вундеркиндом не был ни разу, это вообще слово очень опасное! И слава богу, моя семья и близкие люди никогда не относились ко мне как к вундеркинду. И поэтому у меня было очень счастливое детство, меня никогда не заставляли насильно заниматься ничем, включая музыку.
- Более того, ваши родители вообще не хотели, чтобы вы стали профессиональным музыкантом?
- Совершенно верно. Родители и сами музыканты, отец виолончелист, мать пианистка. Поэтому они прекрасно знают, что это такое, насколько трудна эта профессия. Они не то, чтобы сопротивлялись, но любили меня за то, что я их сын, а не потому что я должен был стать известным скрипачом или дирижером.
- Но вы настояли на своем?
- Я должен был их убедить, что хочу заниматься только музыкой и ничем другим, годами их просил об этом. Когда они увидели, что это действительно идет от меня и что я настаиваю на своем, то решили не препятствовать, а помогали, чем могли. Так продолжается по сегодняшний день.
- Вы играете на скрипке и альте, но всю жизнь мечтали стать виолончелистом, как отец?
- Виолончель всегда была и будет моим любимым инструментом. Мне овладеть им не удалось по ряду причин. Все началось с того, что бабушка с дедушкой принесли мне скрипку и сказали, что это такая маленькая виолончель, мне было тогда два или три года. И я честно начал учиться играть на скрипке, держа ее, как виолончель. Но потом, когда папа взял меня на репетицию оркестра, в котором играл, я вдруг понял, что у меня дома вообще-то скрипка, а не инструмент, о котором я мечтал с детства.
- А что было дальше?
- Потом мы уехали из СССР - в 1978 году. И там уже были совсем другие заботы: семья приехала в Вену с 300 долларами в кармане, без языка, без работы. Тогда было не до уроков музыки. Но я играл каждый день, без педагога. Только когда мне было почти 7 лет, довольно поздно по музыкальным меркам, я стал серьезно заниматься со своим первым учителем - Мариной Векслер. А с 8 лет перешел к знаменитому педагогу Борису Кушниру, у которого проучился 15 лет. Попав в Нью-Йорк, я два года был учеником прославленного Пинхаса Цукермана.
- Как вы начали играть на альте?
- Это как раз заслуга Цукермана. Он сказал: "Если ты хочешь быть хорошим скрипачом, то должен играть на альте", и был абсолютно прав. И еще: для скрипача, влюбленного в виолончель, альт - единственный способ приблизиться к любимому инструменту, скажем так.
- А как вы стали дирижером? Решение ведь пришло не сразу. Лет 10 назад?
- Раньше, я бы сказал - лет 20. Это было даже не решение, а так сложились обстоятельства. Так же, как я не думал, что буду альтистом, а до этого - не помышлял, что стану скрипачом (из-за той же виолончели), то же самое было и с профессией дирижера. Я всегда был очень любопытен с музыкальной точки зрения и хотел познавать музыку с разных сторон. В начале 2000-х годов камерные оркестры, особенно британские, начали приглашать солистов сыграть определенный репертуар без дирижера. И тогда мне предложили вести репетиции как скрипача, предлагая свою интерпретацию музыки, а это, в принципе, задача дирижера.
Я понял, что оркестрантам нравятся мои идеи, и задался целью изучить новую для себя область, чтобы получить право называться дирижером. Обучение длилось много-много лет, профессия дирижера очень отличается от профессии солиста и инструменталиста. Я подошел к обучению очень серьезно. Поэтому со стороны кажется, что я начал дирижировать вдруг и совсем недавно - но это не так.
- Сейчас вы больше дирижер или все же солист?
- 70 процентов моих выступлений в мире - в качестве дирижера. Я набрался опыта, работал со многими известными коллективами. Сегодня я работаю не только с Иерусалимским симфоническим, но являюсь и главным дирижером прекрасного норвежского коллектива - Kristiansand Symphony Orchestra. Со следующего года буду работать с оркестром из Германии, кроме того, сотрудничаю со многими коллективами в качестве приглашенного дирижера. Но оставшиеся 30 процентов сольной карьеры для меня тоже очень важны, и я пытаюсь соблюдать определенный баланс. Считаю, что честно заработал привилегию выбирать, с какими оркестрами и какими дирижерами я хочу работать и что именно исполнять. Думаю, что еще лет 10 буду выступать как скрипач, а что случится дальше - посмотрим.
- С Иерусалимским оркестром вы подписали контракт на 3 года?
- Это так, но я очень надеюсь на то, что наше сотрудничество продолжится и дальше. Планов - огромное количество. У нас потрясающий список солистов, впереди - турне на самых важных концертных площадках Германии, Австрии - Мюнхен, Вена, Берлин, Кельн. Будет оркестр выступать и на фестивале Хербста в Эстерхази, это фестиваль, которым руковожу я. Ожидается выступление на очень значимом концерте Liberation - традиции, основанной еще Леонардом Бернстайном. Начиная с этого года Иерусалимский симфонический станет постоянным участником этого важного ежегодного концерта - и это большая честь. Так что я надеюсь, что наш оркестр постепенно станет известным не только в Израиле, но и во всем мире.