Много ли вы знаете стран, на денежных знаках которых напечатаны стихи? Вот так сразу и не назовешь... В этом смысле опыт Израиля уникален. На всех четырех новых израильских банкнотах (20, 50, 100 и 200 шекелей) не только изображены поэты, но и напечатаны строчки из их стихов. Одна цитата набрана довольно крупным шрифтом, и это все знают. Но мало кому известно, что есть еще один текст в стихах. Он набран микрошрифтом, невидимым для невооруженного глаза. Но если взять увеличительное стекло, то перед вами откроется дивный поэтический мир.
Микротекст наносится на купюру в качестве одной из степеней защиты от подделок. В большинстве стран микротекст представляет собой просто повторенный бессчетное количество раз номинал банкноты, но Банк Израиля подошел к делу творчески: микротекстом на новых израильских шекелях набраны целые отрывки из стихотворений еврейских поэтов.
На видео ниже можно четко увидеть, где находится этот скрытый текст.
Новые купюры с изображением известных поэтов, писавших на иврите, поступили в обращение в Израиле в 2014 - 2017 годах. На банкнотах достоинством 20 и 100 шекелей изображены поэтессы - Рахель Блувштейн и Лея Гольдберг, на купюрах в 50 и 200 шекелей - поэты Шауль Черниховский и Натан Альтерман. Все они родом из Российской империи, а их произведения стали золотой классикой ивритской литературы.
Самой популярной в быту стала 20-шекелевая купюра. На ней изображена девушка с печальным взглядом и улыбкой Моны Лизы. Это Рахель Блувштейн. В Израиле достаточно назвать ее имя - Рахель - и сразу становится ясно, о ком идет речь. Так же, как в России не нужно объяснять, кто такой Александр Сергеевич Пушкин.
Рахель родилась 20 сентября 1890 года в Саратове. По другим сведениям, местом ее рождения была Вятка (ныне город Киров). Но это не важно. Потому что детство и юность ее прошли в Полтаве, где она училась в еврейской школе. Первые стихотворения Рахель написала в 15 лет. Впрочем, кто из молоденьких барышень тогда, в Серебряный век русской поэзии, не писал стихов?
Отец Рахель, Иссер Лейб Блувштейн, 25 лет отслужил в царской армии, во время Крымской войны был участником обороны Севастополя. Выйдя в отставку, занялся бизнесом, разбогател, женился и стал отцом 12 детей.
Частыми гостями в доме Блувштейнов были Берл Борухов, будущий основатель сионистской организации "Поалей-Цион", и Ицхак Шимшелевич, будущий второй президент Израиля, взявший позже фамилию Бен-Цви.
Матерью Рахель была Софья Мандельштам, находившаяся в дальнем родстве со знаменитым поэтом. Прадед будущей поэтессы - Элиэзер Дилон - во время войны 1812 года состоял в свите Александра I. Юная Рахель, зная об этом, даже хотела одно время взять его фамилию в качестве поэтического псевдонима. Но как мы уже знаем: для того, чтобы войти в вечность, фамилия ей не потребовалась.
Окончив школу в Полтаве, Рахель уехала в Киев изучать живопись, но вскоре, увлекшись идеями сионизма, отправилась в Эрец-Исраэль. Это случилось в 1909 году, когда Рахели было 19 лет. Она поселилась в мошаве на берегу озера Кинерет, где наравне со всеми трудилась в поле, осваивая землю предков. О том, в каких условиях жили и работали первопоселенцы, "Вести" уже рассказывали в статье о Музее Долины.
Воспоминания об этом периоде ее жизни сохранились в стихотворении "Может быть", строчка из которого как раз и помещена на 20-шекелевой банкноте: "Мой Кинерет, ты был иль только мне приснился?"
Финальная строчка из стихотворения Рахель "Может быть" - הוי, כינרת שלי ?ההיית, או חלמתי חלום - находится на реверсе (обратной стороне) банкноты, прямо под ее номером, в правом верхнем углу. А стихотворение "Кинерет", набранное микротекстом, расположено на аверсе. Оно служит фоном для портрета поэтессы. Здесь же, на обрезе купюры, обозначены годы ее короткой жизни.
Но вернемся к биографии Рахель. Вскоре выяснилось, что первопоселенцам нужны не только рабочие руки, но и умные головы. Поэтому Рахель решает стать агрономом и отправляется во Францию, где поступает в университет города Тулузы. Она заканчивает его с отличием, но начавшаяся мировая война не дает ей возможности вернуться в Эрец-Исраэль. Она едет в Россию и живет то в Одессе, то в Саратове, то в Бердянске. Попутно изучает иврит и начинает писать стихи на этом языке. Тем самым она становится одной из первых поэтесс, которые пишут на возрожденном иврите.
Как только позволяют обстоятельства, Рахель возвращается в Эрец-Исраэль. Теперь ее местом жительства становится знаменитый кибуц Дгания, расположенный все там же - на берегу ее любимого Кинерета. Рахель работает агрономом и много пишет. Переводит на иврит Пушкина, Есенина, Ахматову, Верлена, Меттерлинка.
В 1927 году выходит первый сборник ее стихов "Сафиах". Этим словом евреи называют растения, которые взошли сами по себе из зерен, оставшихся от прошлогоднего урожая. Книга была подписана одним только именем - Рахель. Тем самым поэтесса подчеркивала свою связь с праматерью еврейского народа. Через 3 года выходит еще одна книга стихов - "Ми-негед" ("С той стороны").
Однако время скитаний и тяжелые годы первой мировой, а потом и гражданской войны подорвали здоровье Рахель, и она заболела туберкулезом, который вскоре перешел в открытую форму. В кибуце оставаться было нельзя. В поисках благоприятного климата Рахель уезжает сначала в Иерусалим, потом в Тель-Авив, Хадеру, Цфат, но болезнь прогрессирует и все сильнее сжимает ее в своих тисках.
Свои последние дни Рахель провела в коридоре тель-авивской больницы "Хадасса" (в общих палатах для нее не нашлось места). Она умерла в возрасте 40 лет, так и не обзаведясь собственной семьей. Перед смертью попросила похоронить ее на берегу Кинерета.
Посмертно вышла еще одна книга стихов Рахель - "Нево". Как известно, Нево - это гора, с вершины которой Всевышний показал Моисею Землю Обетованную, которой тот так и не смог достичь.
Стихотворение "Может быть" (в переводе М. Яниковой), строчки которого напечатаны на 20-шекелевой купюре
Может быть,
и придумала все это я?
И, как знать,
никогда я не мчалась с рассветом в поля,
отгоняя остатки сна?
Никогда,
никогда в эти длинные жаркие дни
не слыхали снопы, не слыхали поля,
как в устах моих песнь звенит?
Может быть,
в синеве твоих волн никогда не купалася я?
О, Кинерет родной,
мой Кинерет родной!
Ты-то - был или не был,
иль сон это мой?
Израильский композитор Йегуда Шарет написал на эти стихи музыку, и песня, наполненная печалью и красотой Кинерета, стала настоящим памятником поэтессе.