Мало кто знает, что в израильской армии есть особое подразделение, в которое зачисляются все раненые и солдаты, временно неспособные к строевой службе. Оно называется РАМ (решима мекуцевет). Подполковник медицинской службы Диана Авадьяева - офицер, ответственный за работу отделений РАМ-2 при больницах. Диана служит в Армии обороны Израиля 19 лет. После 7 октября через ее руки прошли тысячи пострадавших в боевых действиях солдат и офицеров. Подполковник Авадьяева наладила их прием и лечение в больницах, систему контактов с семьями. Через полгода после начала войны "Железные мечи" "Вести" выбрали Диану Авадьяеву своим "Героем недели".
Каждый израильтянин будет помнить всю жизнь, как и когда он впервые услышал о трагедии 7 октября. Для Дианы тот день начался рано утром со звонка командира, сообщившего, что на границе с Газой происходит что-то из ряда вон выходящее. Одновременно начались сирены воздушной тревоги, и офицер поняла, что, несмотря на субботу и праздник, ей нужно срочно приехать в ближайшую больницу, где работает медицинская часть для военнослужащих - РАМ-2. Этой больницей оказалась "Сорока" в Беэр-Шеве.
"Так случилось, что днем раньше мы с семьей отмечали праздник Симхат-Тора именно в Беэр-Шеве, у родственников, - рассказала Диана в беседе с "Вестями", прошедшей 7 апреля на армейской базе "Тель ха-Шомер". - В моем мобильном телефоне фотографии семейного торжества и приемного покоя "Сороки" на следующее утро идут рядом. Трудно представить себе более разительный контраст: праздник в кругу семьи и картины, которые за почти 20 лет армейской службы мне видеть еще не приходилось. И я надеюсь, что никогда не придется вновь".
Диана репатриировалась в Израиль в 1997 году из России, в 14-летнем возрасте, одна - по программе НААЛЕ. После приезда попала в школу-интернат в Бен-Шемене, где училась три года, завершив школьное образование в 17 лет. Поскольку до призыва оставался еще год, Диана начала работать, успешно сдала психометрический тест и решила попробовать получить образование, чтобы призваться в армию уже офицером.
Девушка решила выучиться на медсестру и поступила в Тель-Авивский университет. Завершив учебу в 2005 году, Диана призвалась в армию уже дипломированным специалистом, подписав контракт на 5 лет: два года срочной службы и три - сверхсрочной. Однако для нее этот контракт оказался лишь программой-минимум, и после его окончания Диана продолжила армейскую карьеру.
"Уже на первой своей должности в ЦАХАЛе я начала руководить работой медицинской части для солдат РАМ-2 при больнице "Бейлинсон", - рассказала она. - А через 10 месяцев началась Вторая ливанская война. И тогда я в полной мере поняла, что означает моя должность, как много зависит от меня лично и от слаженной работы людей, которые работают со мной".
- По роду службы вы руководите работой всех отделений РАМ-2 в стране. Что это вообще за структуры?
- РАМ-2 - это медицинские структуры для военнослужащих, которые находятся в каждой израильской больнице. Мы полностью контролируем процесс лечения солдат и офицеров, от приема и регистрации, работы с семьями, реабилитации - и до полного выздоровления.
Особенность моей службы - огромная ответственность. За 19 лет службы мне довелось руководить армейской поликлиникой, отвечать за работу врачей-специалистов. В свое время, работая в Иерусалиме, я открыла в армейском медицинском центре ортопедический отдел, отделение дерматологии и другие. Эти структуры работают до сих пор.
- Давайте все же вернемся к событиям 7 октября. Вы добрались до "Сороки" примерно в 8 утра. В то время туда уже начали поступать раненые солдаты?
- Да, они там уже были. Каждого из них нужно было зарегистрировать, оповестить родных, ответить на вопросы членов семей, которые приехали в больницу искать родных. Мы работали как автоматы, без передышки. Наши системы позволяют искать раненых солдат по всем больницам. Если мы их не находили в "Сороке", то проверяли в других госпиталях, пытаясь дать семьям хоть какую-то информацию об их близких.
- Были люди, которых вам найти не удавалось?
- К сожалению. Только потом я начала понимать, что в тот день немало солдат были убиты на месте, а некоторых похитили и увезли в Газу. Нашли мы тогда далеко не всех. То, что творилось в "Сороке" в те дни, было невыносимым. Всеобщая паника, крики, родители с перепуганными лицами, которые ищут своих детей. Даже одна мама в шоковом состоянии из-за невозможности найти сына - это слишком, а таких матерей в те дни было много. Был солдат, о судьбе которого нам не удавалось ничего узнать несколько дней, а потом выяснилось, что он погиб. Этот случай запомнился не только мне, но и моим коллегам. Эти воспоминания давят и не дают покоя - до сих пор.
- С какими ранами и травмами прибывали солдаты в больницу в тот день?
- Это были травмы войны: огнестрельные ранения, подрыв на минах, ранения от осколков. Надо сказать, что медслужба ЦАХАЛа умеет оказывать необходимую помощь раненым прямо на поле сражения, а потом очень быстро доставлять в больницы для продолжения лечения. Благодаря этому немало тяжелораненых, у которых раньше просто не было шансов выжить, сегодня удается спасти. И каждый такой случай - наша большая победа.
- Как происходят контакты с семьями пострадавших?
- Когда к нам поступает солдат в сознании, пусть и раненный тяжело, мы делаем все, чтобы помочь ему связаться с родными по телефону. Чтобы его мама услышала хотя бы несколько слов. Потом мы уже объясним родственникам все детали, расскажем, в какой он больнице находится, в каком состоянии, когда его можно проведать. Но этот звонок от сына или дочери - предельно важный. И надо отдать должное врачам: они тоже понимают это и предоставляют нам эту возможность. Особенно, когда солдату предстоят тяжелые операции и он будет находиться под влиянием седативных препаратов многие часы.
- А если военнослужащего привозят в бессознательном состоянии?
- Тогда к делу подключаются сотрудники отдела пострадавших (хамаль нифгаим), которые едут к родителям домой и привозят их в больницу. Мы встречаем их, знакомим с лечащим врачом, социальными работниками - и родители получают полную информацию.
- А в случае, когда личность пострадавшего не удается установить и он не в состоянии контактировать?
- Тогда наши ребята пытаются выяснить, кто он, по отпечаткам пальцев - были и такие случаи.
- Были истории, которые запомнились вам особенно?
- Давайте я расскажу оптимистичный случай, с хеппи-эндом. К нам привезли подполковника запаса, получившего серьезное ранение 7 октября. Я вообще редко общаюсь с семьями раненых, в основном этим занимаются мои подчиненные, но в данном случае получилось иначе. Мы общались с ним и с его женой в "Сороке", потом его перевели в "Шаарей-Цедек" в Иерусалиме - мы пересекались и там. Следующая наша встреча была уже в реабилитационном отделении в "Шибе" - и это был день, когда его выписывали. Офицер уже был на ногах, шутил по поводу шрама, оставшегося у него на ноге "в память о пережитом", как он говорил. Я смотрела на него, и мое сердце наполнялось радостью: ведь я помню, в каком состоянии его привезли... И в каком теперь выписывают...
- Но были, разумеется, и другие случаи. И возникает вопрос: как абстрагироваться, продолжать жить и функционировать после ужасов, с которыми вам пришлось столкнуться в последние полгода?
- Я всегда повторяю подчиненным, и самой себе тоже, что мы должны сделать все возможное для спасения раненого. Но не всегда наши усилия будут заканчиваться так, как бы нам этого хотелось. Бывает всякое, к сожалению. Были солдаты, которые умирали на наших глазах. Но мы обязаны как минимум облегчить страдания и им, и их семьям. Иногда достаточно просто быть рядом. Да, морально бывает очень тяжело.
- Вы и ваши подчиненные получаете психологическую помощь?
- В каждом нашем отделении есть военные психиатры и соцработники, при необходимости можно обратиться к ним. В декабре 2023 года мы организовали нашим служащим мероприятие, просто чтобы переключиться и немного отдохнуть морально. Делаем мы и особые дни, когда служащих РАМ-2 приглашают на групповые беседы, чтобы выговориться, "обработать" пережитое. А пережито очень многое, и это, к сожалению, еще не конец.
- Лично вам удалось хоть немного прийти в себя после месяцев невероятно тяжелой работы?
- Здесь, наверное, нужно разделить ответ на две части: как офицера армии и как просто гражданки Израиля, которая живет здесь и воспитывает здесь своих детей. Мы все еще работаем на адреналине, даже сейчас. И продолжаем делать то, что должны, понимая, как это важно. Но одновременно пытаемся и продолжать жить.
- Получается?
- Сказать, что радость жизни - та же, что была до 7 октября, будет неправдой. Мы пережили ужасные события. Это не политика, а чисто по-человечески. Наши люди до сих пор в плену - старики, дети, женщины. Война продолжается - все это накладывает свой отпечаток.
- Диана, вы работали в последние месяцы не покладая рук, а у вас трое маленьких детей. Как вам удается совмещать службу и семейную жизнь?
- У меня трое детей: старшей 9 лет, средней 6 и самому маленькому 1 год и 7 месяцев. Что вам сказать - это непросто. Оcобенно в начале - меня дома вообще не было месяца два, а вокруг - сирены, паника, школы не работали. Спасибо мужу, который справился, но ему пришлось взять отпуск недели на три.
- Как объясняете детям, что происходит?
- Сложно. Старшая ведь уже все понимает, тревожится, задает непростые вопросы - про заложников, про то, что от нас вообще хотят террористы, про сирены - про все, что она видит и слышит вокруг себя. Не всегда у меня есть внятные ответы для нее, к большому моему сожалению.
- Но гордость за маму-офицера у детей есть?
- (смеется) По крайней мере, я очень на это надеюсь.