Война России с Украиной изменила судьбы многих людей. Коснулось это и главного раввина Воронежа и Воронежской области. Он больше не в России: 36-летний Авигдор Носиков накануне Рош ха-Шана стал главным раввином города Дортмунда в Германии. Почему он оставил синагогу и общину в России, где служил 12 лет, и переехал в немецкую страну, раввин Носиков рассказал в эсклюзивной беседе для "Вестей".
Авигдор Носиков родился в 1986 году. Служил раввином в Воронеже с 2010 по 2022-й. Принимал участие в восстановлении Воронежской синагоги, награжден почетным знаком и благодарственным письмом от правительства Воронежской области. Женат, воспитывает троих детей.
- Рав Авигдор, решение покинуть свой дом и переехать в другую страну - очень непростое. Как и почему главный раввин Воронежа принял такое решение?
- С началом вторжения в Украину я интуитивно почувствовал, что той России, в которой я прожил последние 12 лет, больше нет. Тогда мне трудно было объяснить это словами - просто стало понятно, что я не вижу будущего для себя и своей семьи в новых реалиях. Более подробно я пока не готов раскрывать эту тему.
- Как прошла ваша встреча с новой общиной? Кто ваши прихожане?
- Признаюсь, у меня было предвзятое мнение в отношении еврейских общин в Германии. Но после первого контакта с директором общины в Дортмунде Леонидом Шрагой я ощутил, что, вопреки слухам, местным евреям действительно важна духовная составляющая общинной жизни. Я решил, что поеду к ним на смотрины - на общину посмотреть и себя показать. Приём был очень искренним, можно сказать - семейным.
Мы с местными евреями очень быстро нашли общий язык и, когда я переехал в Дортмунд с семьей, то не разочаровался: анекдот про "не путать туризм с эмиграцией" не воплотился в жизнь. Местная община делает все, что может, чтобы я и моя семья чувствовали тут себя комфортно. И я настроен приложить максимальные усилия, сделать все возможное и даже немного невозможного, чтобы община развивалась.
Кстати, я не люблю слово "прихожане". Оно несёт в себе оттенок пассивности: мол, люди приходят, и все. У нас - общинный актив, каждый вносит свой неотъемлемый вклад в общее дело. И каждый из этих людей прекрасен по-своему.
- Вы переехали недавно. Во время моего визита к вам в Воронеж в 2018 году, вместе с израильскими субботниками, которые искали в России свои корни, я обратил внимание, как российский Воронеж напоминает украинский Киев. Например, река Воронеж подобно Днепру делит город на западный и восточный берег... А каковы ваши впечатления от Дортмунда?
- Этот район Германии был почти полностью разрушен во время Второй мировой войны и отстроен заново. Поэтому Дортмунд напоминает мне современные израильские города: невысокая застройка, чистота и тишина в жилых районах и оживленный центр. Только климат несколько холоднее.
- Я слышал, что ваши прихожане - это эмигранты из Украины. Какие песни вы будете петь с ними на шаббат?
- Действительно, многие члены общины приехали в Германию именно из Украины, в основном 20-30 лет назад. Но это никак не влияет на шаббатние песни: "Леха доди" и "Шалом алейхем" одинаково приняты и в европейских, и в восточных общинах, ведь в первую очередь мы - еврейская община, и лишь потом - выходцы из тех или иных стран. Однако после вашего вопроса я задумался, не наложить ли песню "Шалом алейхем" на мелодию "Ой, у лузi чернова калина" (смеется).
- Где вы видите себя через 5 или через 15 лет? В Германии? Или в России?
- Если бы вы задали этот вопрос мне в начале февраля, я бы смело ответил, что в России. Нынче мир находится в турбулентности, и горизонт планирования сокращен до невозможности. Поэтому в первую очередь это будет место, где мы с семьей находимся в безопасности... А во-вторых - там, где я буду приносить пользу своему народу. Я надеюсь, что это будет Дортмунд.
- Как вы видите работу с еврейской общиной в стране, которая развязала две мировые войны и уничтожила 6 миллионов евреев?
- Несомненно, трагедия Холокоста и мировых войн - свежая рана. Но в разные исторические эпохи были регионы и страны, которые проливали кровь и втягивали своих жителей и соседей в ужасные времена. Я верю, что для Германии эта эпоха осталась в прошлом. Сейчас в мире существуют другие угрозы.