5 Еще фото
Начальник кадрового управления против военной прокуратуры. Генерал-майоры Моти Альмоз и Шарон Афек
(Фото: Алекс Коломойский, Цвика Тишлер)
Начальник кадрового управления ЦАХАЛа генерал-майор Моти Альмоз обрушился с беспрецедентными по резкости нападками на сотрудников военной прокуратуры, обвинив их в попустительстве нарушениям. Как стало известно в понедельник, 25 января, Альмоз подверг серьезной критике и главного военного прокурора генерал-майора Шарона Афека.
"Военная прокуратура - это преступники, все до единого, - заявил Альмоз на совещании с сотрудниками военной полиции в Беэр-Шеве. - Это настоящая мафия, пора прикрыть эту лавочку. Там постоянно лгут, искажают факты и рассказывают всякие небылицы".
Поводом для выступления начальника кадрового управления стали приговоры по делу о самоубийстве бойца бригады "Гивати". Как сообщали "Вести", ефрейтор Нив Лубатон был завербован сотрудниками военной полиции для слежки за товарищами, впал в депрессивное состояние и покончил с собой. Это произошло в январе 2019 года (подробности см. ниже).
Сотрудников военной полиции обвинили лишь в том, что они не сообщили о суицидальных наклонностях, появившихся у бойца. Но затем, в мае 2020 года, специальная комиссия рекомендовала начальнику генерального штаба привлечь к дисциплинарной ответственности целую цепочку офицеров - в том числе и не имевших прямого отношения к самоубийству 19-летнего ефрейтора.
Гнев Альмоза вызвало не только поведение сотрудников военной полиции прокуратуры, но и решение гражданского окружного суда в Тель-Авиве, отменившего отстранение от должности начальника военной полиции Беэр-Шевы. Суд нашел, что начальник не должен нести ответственность за действия своих подчиненных, ибо он ничего не знал об этих действиях.
"Я прослушал записи разговоров полицейских с ефрейтором, - заявил генерал-майор Альмоз. - В прокуратуре лгут, утверждая, что в этих разговорах нет ничего из ряда вон выходящего. Там успели и меня обвинить в том, будто я мешаю расследованию и суду. Так и запишите - я мешаю правосудию".
"Не слушайте, что вам говорят в военной прокуратуре, даже если это слова главного военного прокурора, - продолжил Альмоз. - Не понимаю, кто ему доверил такую должность!"
"Если военная прокуратура от вас что-то требует, идите наперекор, делайте все наоборот, не подчиняйтесь этой шайке врунов и преступников", - призвал глава кадрового управления ЦАХАЛа.
Участников совещания попросили не разглашать содержание беседы с генералом и предупредили о том, что ряд его высказываний может быть квалифицирован как клевета.
Однако о беспрецедентном выступлении Альмоза было доложено начальнику генштаба ЦАХАЛа генерал-лейтенанту Авиву Кохави. Тот воздержался от взысканий, ограничившись требованием вновь созвать участников совещания и публично отказаться от своих слов. Генерал-майор Альмоз выполнил требование начгенштаба.
Из пресс-службы ЦАХАЛа сообщили, что начальник кадрового управления принес извинения за свои высказывания вскоре после совещания и выразил сожаление в связи с допущенными им резкими выражениями. В комментарии армейской пресс-службы также говорится, что начальник генерального штаба Армии обороны Израиля высоко оценивает профессионализм и независимость военной прокуратуры, вносящей огромный вклад в поддержание морального уровня ЦАХАЛа.
►Солдат ЦАХАЛа покончил с собой, чтобы не предавать товарищей
Ефрейтор Нив Лубатон, отличный боец, проходивший обучение на курсе командиров отделений, покончил с собой в январе 2019 года, спустя два дня после беседы с двумя координаторами осведомительной службы следственного отдела военной полиции.
Он успел предупредить полицейских о том, что может наложить на себя руки, однако координаторы решили не предавать гласности этот разговор.
В обвинительном заключении, предъявленном военной прокуратурой координаторам военной полиции в сентябре 2019 года, говорилось, что к Ниву, проходившему обучение на базе в районе Йерухама, обратились двое сотрудников военной полиции, которые попросили его явиться в Беэр-Шеву и оказать помощь следствию по делу о пропаже приборов ночного видения.
В действительности они преследовали иную цель, рассчитывая завербовать Нива для дачи показаний на его товарищей по службе, заподозренных в употреблении наркотиков.
В отношении самого Лубатона никаких подозрений не было, но после двухчасовой беседы в Управлении военной полиции в Беэр-Шеве он подписал документ о сотрудничестве со следствием. Его убедили в том, что если он не даст показаний, то другие солдаты окажутся за решеткой.
Беседу вел молодой координатор. Старший, более опытный, большую часть времени находился вне комнаты, где Нива склоняли к сотрудничеству.
На следующий день Нив несколько раз звонил младшему из двоих координаторов и говорил ему, что впал в глубокую депрессию, сожалеет о своем согласии на сотрудничество со следствием и может причинить себе вред.
Чтобы успокоить ефрейтора, координатор сказал, что показаний давать не надо. Он сообщил о разговоре старшему коллеге, но тот не придал этому особого значения.
Все разговоры были записаны. Посовещавшись, координаторы решили никому эти записи не передавать - и не сообщили о тревожных симптомах ни командирам Лубатона, ни своему начальству в военной полиции.
Пока они совещались, Нив Лубатон был жив и находился на базе. В ночь на 11 января военную полицию известили о самовольном уходе Нива с территории базы.
Боец ушел с оружием в руках. Началась поисковая операция, закончившаяся около 10 часов утра, когда тело Нива нашли в гористой местности недалеко от Йерухама.
На всем протяжении операции координаторы, беседовавшие с Лубатоном, не сказали никому ни слова о том, что он говорил накануне. Более того, уже после констатации смерти ефрейтора координаторы не стали рассказывать офицерам о душевном состоянии своего "источника".
Отметим, что сотрудников военной полиции обвинили не в доведении 19-летнего бойца до самоубийства, а в передаче ложных сведений, невыполнении приказа и недостойном поведении.
При подведении итогов расследования обсуждалась возможность предъявления обвинений по статье "Причинение смерти по неосторожности", однако в обвинительное заключение этот пункт не включили: военная прокуратура посчитала, что будет крайне трудно доказать прямую связь между вербовкой и суицидом.
Проверка, проведенная армейской комиссией, вскрыла многочисленные недочеты в работе сотрудников военной полиции, которые проигнорировали сложное душевное состояние ефрейтора и не доложили о нем, когда Лубатон самовольно покинул расположение воинской части и был объявлен в розыск.
В соответствии с приказом генерал-лейтенанта Кохави, бывший начальник военной полиции Южного округа, офицер в звании подполковника получил строгое служебное взыскание.
Взыскания получили командир пехотной бригады "Гивати", в которой служил Лубатон, а также командиры его батальона и роты.