"Нетаниягу предпочитает партнеров из левого лагеря". Интервью с Аелет Шакед
Лидер партии Ямина в интервью "Вестям" рассказала о "парадоксе" главы Ликуда, назвала "по-настоящему правые партии" и коснулась вопросов религии
Физзарядка на публике - не самое очевидное занятие для политика за несколько дней до выборов, но Шакед, как иногда кажется, не боится провоцировать споры вокруг собственной персоны. Расчет, вероятно, на то, что до тех пор, пока она вызывает эмоции – от восхищения до резкого неприятия, - она продолжает оставаться интересной избирателям.
Уже несколько лет Аелет Шакед входит в число самых активных политиков в Израиле. В свои 43 года она стала также первой женщиной в истории страны, возглавившей партию правого блока, к тому же состоящую в основном из религиозных сионистов.
В интервью "Вестям" бывшая министр юстиции рассказывает о феминизме, политических стремлениях, своем отношении к религии, государственности и о том, каким она видит будущее Израиля.
- Иногда кажется, что женщины в израильской политике вспоминают о феминизме только перед выборами или во время политических кризисов. Вы тоже не особо занимались продвижением феминистских идей, когда были в кнессете. И вот сейчас – внезапное обращение к женской аудитории. Почему?
- Прежде всего, я никогда не считала, что мне полагается больше, чем другим, только потому что я – женщина. Но я достаточно активно занималась продвижениям "женских тем", когда руководила министерством юстиции. Пример - законодательство, связанное с жертвами сексуального насилия. При мне, кстати, было назначено больше судей-женщин, чем мужчин. Я назначила первую судью из эфиопской общины, первую - из друзской общины, поддерживала судью из ортодоксального сектора. Мне кажется, что я сделала немало для того, чтобы помочь женщинам попасть на ключевые посты в стране.
- В будущем вы будете готовы вернуться в минюст?
- Конечно. Понятно, что это зависит от количества мандатов, которые мы сможем получить на выборах. Это пост, который все еще кажется мне очень важным. Есть много работы, которую я не успела завершить. Очень важна, к примеру, "поправка о преодолении" решений БАГАЦа. Мы начали также очень важную реформу по обеспечению прав подозреваемых и обвиняемых. У нас, к сожалению, очень легко арестовать человека и держать его под арестом продолжительное время без особых на то причин – эту ситуацию нужно менять.
- Есть другие должности, которые вас интересуют?
- Я не отказалась бы от руководства минфином. Понятно, что этот портфель будет одним из самых важных в следующем правительстве. Страна находится в сложной экономической ситуации. Предыдущее правительство разбазаривало бюджеты и делало дорогостоящие "подарки" различным секторам, как результат - серьезный бюджетный дефицит. Мое экономическое кредо известно: я выступаю за либеральную экономику, здоровую конкуренцию, снятие любых препонов на пути частного сектора, сокращение регуляции, снижение налогов – это портфель, который может быть очень интересным.
- Не опасаетесь? Считается, что на должность главы минфина должен претендовать человек хоть как-то разбирающийся в экономике. Примеров того, как в минфин попадали случайные люди, достаточно, и ни к чему хорошему это не приводило.
- Я пришла в минюст без предшествующего опыта и вполне преуспела. Министр не обязательно должен быть специалистом в той области, которой руководит. У него должна быть четкая картина мира, способности руководителя – и понимание того, что есть вещи, в которых он не разбирается. Совершенно не стыдно проконсультироваться и получить ответы от специалистов по вопросам, в которых у него нет никакого представления.
- У вас сложилась непростые отношения с Биньямином Нетаниягу. Кажется ли вам, что несмотря на груз прошлого, вы сможете снова работать вместе?
- Мы довольно успешно сотрудничали в прошлом правительстве. Он не вмешивался в дела минюста, наши отношения были деловыми и продуктивными. Но здесь важна наша сила в будущем правительстве. Возможно, это прозвучит парадоксально, но Нетаниягу предпочитает партнеров из левого лагеря. Так уж сложилось. Поэтому я рекомендую всем, кому дороги идеология и мировоззрение правого лагерья, голосовать за Ямину. Потому что в итоге они получат в кнессете и настоящую идеологическую партию, Нетаниягу, которого мы будет рекомендовать на пост главы правительства.
- Премьер-министр, кстати, вовсе не уверен, что может рассчитывать на ваши рекомендации. Яир Нетаниягу даже написал об этом в социальных сетях. В чем тут дело?
- Думаю, что речь идет о предвыборной тактике, попытке создания предвыборной паники. Но идеологические правые – это только мы.
- То есть вы хотите сказать, что Нетаниягу не является идеологически правым?
- Нет, настоящие правые – это Ямина. Вот вам свежий пример. Я много занималась юридическими процедурами, призванными разрешить многолетнюю проблему вокруг строительства еврейского района в Хевроне, возле оптового рынка. Два года я убила на решение этой проблемы, все препоны были устранены. Только Нетаниягу должен был только подписать. И что? Он отказался.
- Почему?
- Спросите у него. Он тормозит это решение уже 10 месяцев. И это только один из примеров.
- После неудачи на последних выборах вы проверяли возможность вступления в Ликуд. И сейчас не находитесь там только потому, что Нетаниягу или кто-то в его ближайшем окружении не горели желанием допустить вас в правящую партию...
- После апрельских выборов мы с Беннетом пытались понять, каким образом можно объединить правый лагерь. Параллельно ко мне обращались депутаты, министры и муниципалы с предложением вступить в Ликуд. Я была открыта этому предложению. Потому что верила, что можно продвигать правую идеологию и внутри правящей партии – там тоже есть приверженцы правых идей. Не все, к сожалению, но есть. Но после того, как Беннет согласился на объединение правых сил, я начала действовать в этом направлении. Все остальное – менее важно.
- И здесь мы вновь возвращаемся к тому, что впервые правую партию возглавила женщина. Причем, речь идет о партии, где тон задают религиозные сионисты и "хардальники" Как себя чувствует светская женщина во главе такого списка?
- Сам факт того, что руководство "вязаных кип" поставило во главу списка женщину, говорит о многом.
- Вопрос, что стоит за этим решением: холодный расчет и понимание того, что вы являетесь более электорально привлекательным лидером, чем тот же Рафи Перец, или нечто другое?
- Прежде всего хочу сказать, что среди религиозных сионистов не существует дискриминации женщин. Наша партия действительно выступает за право ультрарелигиозного населения на проведение культурных мероприятий так, как им этого хочется – тут уж извините. Я считаю, что даже самые убежденные левые либералы должны бороться вместе с нами за право ортодоксов на потребление культуры. И если они готовы это делать только при разделении публики – это их дело и их право. Раздельные мероприятия проводились и раньше, просто сейчас решили поднять шум по этому поводу.
- И все-таки, как светская женщина может возглавлять партию, где тон задают люди ортодоксальные, с мировоззрением, так отличающимся от вашего?
- Ямина – блок, который в котором представлены все аспекты нашего мировоззрения: правая идеология, экономический либерализм и религиозные сионисты. И факт: все мы уживаемся под одной идеологической крышей.
- Вопрос, сохранится ли это единство и после выборов?
- Все может произойти. Но на время выборов мы сосредоточены на том, что нас объединяет, а не разобщает. Потому что верим в сосуществование, выступаем за объединение общества, а не за его разобщение.
- И тем не менее – вы выступаете против правительства национального единства?
- Я не верю в идею такого правительства. Это структура, где каждый тянет в свою сторону, и в результате все стоит на месте. Так страной не руководят. Я за правое правительство.
- Которое включает в себя и НДИ?
- Нет, Либерман сам вывел свою партию из правого лагеря.
- На чем основывается это заявление?
- Он сам сказал, что не готов сидеть в одном правительстве ни с ортодоксами, ни с Еврейским домом. Что же делать, если эти партии являются интегральной частью правых.
- В свое время Либерман был заинтересован видеть вас в списке НДИ. Дело дошло до конкретных предложений?
- Нет, предложений с его стороны не было.
- А если бы оно поступило – вы бы взвесили возможность?
- Не думаю.
- Немалая часть выходцев из стран бывшего СССР относят себя к правому лагерю. Однако, присутствие блока Ямина на "русской улице" практически не ощущается. И это – на выборах, где "русский голос" может стать ключевым
- Давайте прямо – наши бюджеты ограничены. Деньги на "русский сектор" в основном тратят Ликуд и НДИ. Мы не можем с ними соревноваться. Но мы рады предложить русскоязычным избирателям идеологию, в которую верим, и ценности, на которых выросли. Я уверена, что наша партия может стать теплым политическим домом для выходцев из стран СНГ.
- Однако Ямина выглядит как один из рупоров религиозного лагеря, что не слишком привлекательно для русскоязычных избирателей, которые в большинстве своем люди светские и неделко страдают от религиозного диктата.
- Каждый русскоязычный израильтянин, который верит в сосуществование, а не во внутренние распри, вполне может найти себя в нашей партии.
- И все же – Ямина выступает против открытия магазинов по субботам, против общественного транспорта в конце недели, против гражданских браков – и так далее. Все это очень важные проблемы для русскоязычных избирателей.
- Мы считаем, что изменить статус-кво можно только путем широкого согласия и диалога. Та же проблема магазинов по субботам – абсолютно надуманная и раздутая ортодоксами с одной стороны и Либерманом – с другой. На деле ведь ничего не изменилось. Каждый город вправе урегулировать этот вопрос. И раньше у главы МВД были полномочия остановить это. Немного изменилась процедура, но ничего драматического не произошло. То же самое – в вопросе призыва ортодоксов в армию. О чем спор? Будет ли правительство устанавливать квоты на призыв ешиботников или же это будет прописано в законе. Это совсем не кардинальные противоречия, которые вполне можно решить полюбовно.
- Не чувствуете ли вы, что правительство Израиля вынуждено идти на поводу у ортодоксов, тем самым нарушая статус-кво - медленно, но верно?
- Если вникнуть в суть проблемы – ничего такого не происходит. Речь идет о темах, которые раздуваются для получения политических дивидендов. Статус-кво более или менее сохраняется.
- Возможно, проблема в том, что существующий статус-кво устарел?
- Это уже вопрос к Бен-Гуриону и его соратникам. Про статус-кво можно и нужно говорить – но именно говорить, а не диктовать свою волю.
- Вы полагаете, что можно договориться на эти темы со Смотричем и Перецом?
- Я уверена, что любые требования о правительстве без ортодоксов – это попытка исключить из политической жизни страны целые группы населения. Представьте себе, что кто-то потребует создать правительство без светских? Кто-нибудь согласится на такой абсурд? Не думаю.
