Есть ли в Израиле закон, позволяющий казнить убийцу Ори Ансбахер?
Чудовищное по жестокости убийство 19-летней израильтянки вновь подняло вопрос о смертной казни для террористов. Но возможна ли она в рамках существующего законодательства?
Недавно на экраны вышел голливудский фильм "Операция "Финал". Если еще не видели - обязательно посмотрите. В центре сюжета - выдающаяся операция Мосада по захвату Адольфа Эйхмана, автора "окончательного решения еврейского вопроса". На протяжении 2 часов экранного времени группа героев-разведчиков выслеживает, ловит и держит на тайной квартире убийцу 6 миллионов евреев. И все это с одной целью - тайно вывезти его из Аргентины и судить в Израиле.
По решению израильского суда Адольф Эйхман был казнен 1 июня 1962 года. С тех пор высшая мера в Израиле не применялась ни разу.
В Аргентине обнаружен сын Эйхмана: "Папа невиновен"
Особенно остро этот вопрос встал сегодня, 10 февраля, когда приоткрылись новые подробности убийства светлой, наивной, доверчивой девушки Ори Ансбахер. Привезенный на место преступления подозреваемый, палестинец из Хеврона, охотно показал следователям, как напал на бредущую по лесной тропинке девочку, как бил ее ножом, пока она не умерла.
Палестинец признался в убийстве Ори и показал, как сделал это
"Неужели и этот убийца не заслуживает высшей меры наказания?" - спрашивают возмущенные граждане в соцсетях.
"Смертная казнь в качестве меры наказания в израильском законодательстве существует только применительно к нацистским преступникам, - поясняет бывший заместитель главного военного прокурора, полковник запаса, юрист Илан Кац. - Есть только одно исключение - военный суд в Иудее и Самарии. У него есть возможность применения высшей меры, однако на практике она ни разу не использовалась".
Причины, по словам Каца, - сложность процедуры утверждения смертной казни. "Закон предполагает определенный состав и количество судей, есть и другие ограничения, включая автоматическую апелляцию осужденного. В результате факт применения смертной казни должен утвердить начальник генерального штаба ЦАХАЛа, что маловероятно. Иными словами, закон есть, но к реальности он неприменим".
Одна из причин осторожности, с которой израильские законодатели подходят к этому вопросу, кроется в истории Израиля.
Мало кому известно, что Эйхман был не единственным казненным преступником в Израиле. Первым и последним израильтянином, приговоренным к высшей мере, стал Миша (Меир) Тувианский. Он родился в 1904 году в Ковно (Каунасе), получил инженерное образование, а затем переехал в Эрец-Исраэль. Миша был участником еврейского подполья, воевал во Второй мировой войне в составе британских войск, а во время образования Израиля стал военным инженером и отвечал за водоснабжение и электричество.
Во время Войны за независимость в 1948 году глава разведки Иссер Беэри заподозрил Тувианского в сотрудничестве с арабами. Преданного военного инженера судили военно-полевым судом и сразу после объявления приговора расстреляли, не дав не только защитить себя или подать апелляцию, но даже написать прощальное письмо жене и Бен-Гуриону, с которым он был хорошо знаком.
Елена, вдова расстрелянного, не поняла, куда исчез муж, и начала его разыскивать. Так вскрылось все: и чудовищная ошибка в отношении казненного, и сам факт поспешного приведения приговора в исполнение.
С того июньского дня 1948 года отношение израильской судебной системы к высшей мере наказания отличается повышенной осторожностью.
"Меня часто спрашивают, может ли смертная казнь быть введена законодательно в Израиле, - размышляет Илан Кац. - Я отвечаю: может, и в последней каденции кнессета к этому был максимально близок Либерман, продвигавший подобный закон. Насколько я знаю, его не поддержала партия Еврейский дом. Но даже если бы законопроект был принят во всех чтениях, вряд ли он смог бы преодолеть БАГАЦ, куда тут же апеллировали бы правозащитные организации. Чтобы смертная казнь в Израиле действительно была введена, эта мера должна быть закреплена в основных законах государства, на что, откровенно говоря, мало шансов".
- Но сегодня, после чудовищного убийства еврейской девушки палестинцем из семьи сторонников ХАМАСа, все громче звучат призывы к высшей мере наказания. Сколько же еще человек должно погибнуть, чтобы такой закон был принят?
- Это, к сожалению, не первое чудовищное убийство. В нашей истории террористы вырезали целые семьи - общество требовало возмездия, но воз и ныне там. Вы спрашиваете, можно ли судить террориста из Хеврона военным судом и избрать для него высшую меру? Можно. Произойдет ли это в реальности? Не думаю.
