Как Израиль сам себе создал спутник-шпион: к 30-летию первого запуска
Военные возражали, но премьер-министр, стукнув кулаком по столу, произнес историческую фразу: "Народу Израиля нужен спутник!". 19 сентября 1988 года Израиль запустил первый разведывательный спутник и встал в один ряд со сверхдержавами
30 лет назад, в 1988 году, Израиль запустил в космос свой первый разведывательный спутник. Его история - это увлекательный рассказ о том, как маленькая страна преодолела технологические и финансовые трудности, пробив себе дорогу в космос, где до того времени царили только сверхдержавы.
Как все начиналось
Проект первого израильского спутника рождался, преодолевая сопротивление главного будущего клиента - ЦАХАЛа, и многие тогда считали, что он невыполним. Но критика и неудачные испытания не остановили группу разработчиков и поддержавших их политиков.
После провала разведки накануне войны Судного дня Израиль просил США продать ему спутник-шпион. Возглавлявший израильскую делегацию премьер-министр Рабин удивился, увидев этот пункт в перечне потенциальных закупок. Оказалось, его внес советник министра обороны профессор Юваль Неэман. Но американцы вежливо объяснили, что их спутники не продаются.
А после подписания Кэмп-Дэвидского соглашения спутник, предназначенный для того, чтобы предупредить следующий "сюрприз" Египта, стал как будто и вовсе ненужным.
79-летний профессор Хаим Эшед, полковник ВВС в отставке, сорок лет назад в чине подполковника возглавлял отдел разработок разведки. Он уже получил две специальных премии за оборону Израиля, а в 1967 году - знак отличия из рук начальника Генштаба Рабина. "Когда я писал диссертацию в США, американцы высадились на Луне. Это их достижение застряло у меня в голове, как заноза: на этот вызов мы просто обязаны ответить в космосе. А когда Садат приехал в Израиль, мы занервничали. Думали, что разработку притормозят".
"Американцы дали обещание, что Израиль никак не пострадает из-за мирного соглашения с Египтом, - вспоминает Давид Иври, тогда - командующий ВВС, впоследствии ставший генеральным директором концерна "Авиационная промышленность", играющего важную роль в создании израильских спутников. - Они обязались в случае возобновления арабского бойкота продавать нам нефть в качестве компенсации за потерю синайской нефти. АМАН просил "черного дрозда" - стратегический сверхзвуковой разведчик Lockheed-71 Blackbird - и спутниковые фотографии, но нам даже не ответили. Стало понятно: если нам необхъодимы спутниковые съемки, придется запускать спутник самим".
Идеи стали обсуждать в 1978 году, но Эшед натолкнулся на сопротивление военных. Разве что начальник АМАН Йегошуа Саги и заместитель начальника Генштаба Йекутиэль Адам поддерживали его. "Наши возможности были достаточно ограниченными. Все равно, что сейчас кто-то предложит телепортировать человека на Марс, - вспоминает Эшед. - Меня даже хотели вышвырнуть из армии, говорили, что мы психи. Тогда спутники могли делать только СССР и США, стоили они миллиарды. Саги уговорил министра обороны Эзера Вейцмана выслушать меня. Эзер сказал: твоя идея - сомнительный гешефт, но я дам тебе возможность провалиться".
"Вейцман сказал мне: некий подполковник утверждает, что Израилю необходимы спутники, - вспоминает Узи Рубин, возглавлявший программу "Хец" и Космическое агентство. - Я сказал: замечательно! Он явно не ожидал такого ответа. Мы были уверены, что сможем. ВВС регулярно осуществлял аэрофотосъемку. Пилоты поднимались на 20 километров и, затаив дыхание, фотографировали десятки нацеленных на Израиль ракет. В сентябре 1973 года египтяне сбили разведывательный "фантом", штурман погиб. Нам нужен был спутник".
"Запустим против вращения Земли"
Сразу после того, как США наладили производство спутника-шпиона KH9 Hexagon, Эшед заявил: можно изготовить спутник весом 250 кг с камерой высокого разрешения на основе разработок проф. Йонатана Маса из концерна РАФАЭЛ, одного из пионеров израильских ракетных разработок. "Было ясно, что никто не продаст нам ракеты-носители, - говорит Эшед. - Значит придется запускать ракеты на запад, против вращения Земли, что снижало эффективность запуска, но при неудаче ракета не упала бы на чужую территорию. В США мне говорили: юноша, ты споришь с законами физики! Но ЦАХАЛ пошел на финансирование разработки ракеты-носителя, чтобы получить долгосрочный опыт построения баллистической ракеты "Иерихон".
К делу подключили университеты Тель-Авива и Иерусалима и концерн "Авиационная промышленность". Однако армия по-прежнему сопротивлялась. Но тогда же выяснилось, насколько нуждается Израиль в спутнике. Саги посетил ЦРУ, попросил новейшую аэрофотосъемку территории Ирака, но получил отказ. Вернулся разочарованный и выделил из бюджета разведки пять миллионов долларов на разработку спутника. Сказал: "Даю зеленый свет".
Вейцман ушел из министерства обороны, Шарона еще не назначили, министерский портфель задержался в руках премьер-министра Менахема Бегина. Эшед: "Мы боялись, что это конец. Бегин был довольно пожилым и консервативным человеком, из тех, кто видит все в черном свете. Про него говорили: что этот польский еврей понимает в технологиях? Но 19 июля 1981 года Бегин в ответ на возражения начальника Генштаба стукнул по столу и заявил: "Народу Израиля нужен спутник!". Я был очень доволен, но представлял, какие предстоят расходы".
Только годы спустя ЮАР признала участие в израильских военных разработках. Ее ракета-носитель RSA-3 - аналог ракеты "Шавит", разработанной для запуска спутника "Офек". Израильские источники по этому поводу продолжают хранить молчание.
Космическое агентство для прикрытия
Министерство обороны создало управление "Авир", поставив во главе Эшеда. Управление обратилось к "Авиационной промышленности" и РАФАЭЛ с вопросом, кто разработает спутник (ракетой занялся завод МАЛАМ "Авиационной промышленности"). РАФАЭЛ запросил 300 миллионов долларов, "Авиационная промышленность" - всего 150. Взаимное недоверие компаний исключило кооперацию: РАФАЭЛ полагал, что конкуренты провалят задание. Но они справились.
В 1983 году Неэман и Эшед создали Израильское космическое агентство - гражданское прикрытие тогда секретного военного космического проекта. Эшед получил очередное звание бригадного генерала, но вне министерства обороны никто не знал, что профессор университета находится на военной службе. Часть сотрудников агентства оставались гражданскими: без их участия были невозможны связи с научными кругами за границей, а без зарубежных ученых вряд ли можно было финансировать новую структуру. "Я не мог обратиться за получением печатных научных трудов. Не было принято, чтобы военные крутились в университете. Армия - иерархическая структура, а в университетах – свобода".
Одновременно начали создавать инфраструктуру проекта. Испытательный полигон был предоставлен ВВС, "Авиационная промышленность" начала разрабатывать опытный образец. Секретность требовала, чтобы основные элементы изготавливались в Израиле. Знания из-за рубежа помогли разработать зеркало для телескопа, электрический привод и многое другое.
Первый запуск
19 октября, 1988 года, за сутки до наступления Судного дня, экспериментальный спутник "Офек-1" был запущен с полигона "Пальмахим". Этот самый простой спутник весом всего 156 кг находился в космосе 118 дней. Так Израиль с тогдашним населением в 4, 5 миллиона человек вошел восьмым в элитный клуб стран, самостоятельно запускавших космические объекты.
Ракета-носитель "Шавит" первый запуск отработала отлично, хотя из-за бюджетных ограничений провели всего одно трехэтапное наземное испытание. "Если запускать ракету с имитацией веса, все пройдет успешно. Но мы просто не могли разбрасываться носителями", - вспоминает Эшед.
В апреле 1990 года Израиль запустил "Офек-2", все еще экспериментальный вариант спутника, однако уже усовершенствованный, с модернизированными компьютерами и дуплексной системой связи. Этот пуск тоже оказался успешным – верный признак того, что можно двигаться дальше.
Но армия продолжала возражать. Начальник Генштаба Эхуд Барак и сменивший его Амнон Липкин-Шахак заявили, что спутники нам не нужны. Новый командующий ВВС Авиягу Бин-Нун утверждал, что перспективная аэрофотосъемка не вынуждает самолеты пересекать вражескую границу и гарантирует безопасность летчиков. В 1991 году армия работала над программой на 1992 год, и какой-то майор из военной разведки намекнул, будто резолюция спутниковых фотографий недостаточна для их требований. После того, как разработчики продемонстрировали, что резолюция спутниковых камер превышает требования АМАНа, там сказали, что этого все равно недостаточно: "Мы не сможем даже различить, какие типы танков сфотографированы".
Но потом начались неполадки. Один за другим были сорваны два запуска спутников "Офек", впервые снабженных точными камерами. Но такие неудачи привычны для передовой науки и техники. Однако они подстегивают к еще более активной деятельности.
Финансирования не хватало, и пришлось просить добавку. Министр обороны Рабин решил продать несколько принадлежавших армии жилых домов.
"Наши инженеры всегда мыслили нестандартно, - говорит Офер Дорон, возглавляющий один из заводов "Авиационной промышленности". - Космос не терпит ошибок и любит упорядоченность и консервативный подход. С момента, когда ракета взлетает, ты уже ничего не можешь исправить. Даже когда исправляешь программные ошибки с земли, ты вынужден думать, как бы не испортить что-то работающее. А мы сделали то, что противоречило всему написанному в книжках. И только поэтому у нас получилось. У нас был спутник, считавшийся "просроченным", мы его проверили и решили рискнуть".
Настоящее время
С тех пор Израиль запустил немало спутников военного и гражданского назначения. Эшед в последние годы уделяет много внимания самым маленьким и дешевым, весом до 10 кг: "Когда-то мы возглавляли гонку сверхмалых спутников, теперь нас настигают. Будущее за ними. Создаются спутники 10 на 10 сантиметров весом до килограмма. Небольшая ракета-носитель может вывести на орбиту тысячи таких спутников, каждый со своей задачей".
Следующий шаг запланирован на февраль 2019 года: Space IL запустит на Луну израильскую космическую станцию.
