Почему на этот раз мне не понравился митинг ЛГБТ
Общественный протест терпит неудачу в том случае, если он убеждает только тех, кто и без того убежден
Не имеет значения число вышедших на демонстрацию ЛГБТ в день 9 ава : сам протест провалился. Тот, кто рассчитывал обеспечить права этой группы населения, получил лишь политическую демонстрацию, не имеющую смысла для политической ситуации в стране.
После голосования в кнессете по Закону о суррогатном материнстве я написал статью, в которой выступал за предоставление прав на усыновление однополым парам. Для этого мне не нужна политика - достаточно знакомства с людьми, платящими огромные деньги, чтобы стать родителями двух малышей. Они - хорошие граждане, израильтяне, дающие обществу не меньше моего, и здравый смысл требует, чтобы государство дало им те же права, что и остальным.
Как это будет осуществляться реально, меня не интересует. От государства требуются не определения, а возможности, чтобы каждый гражданин мог существовать с достоинством и ощущать свою принадлежность. И в консервативном Израиле можно найти способ для создания равных условий. Если религиозные партии семьдесят лет не обращают внимания на работающих по субботам (за исключением редких политических демонстраций), то они смогут не обращать внимания на полные права, предоставляемые однополым парам. Мы - не государство Галахи, и это хорошо.
Но вместо того, чтобы убедить меня, уговорить, чтобы я поддержал извне общественный протест, демонстранты превратили меня во "врага". В сражении между "силами света" и "силами тьмы" я занял противоположную им сторону.
Во-первых, потому что 9 ава - день поста. Не потому, что мне его навязывают: это символ многолетней традиции. Нет такого митинга, на который я бы согласился пойти в такой день.
Во-вторых, нет ничего общего между моей поддержкой прав однополых пар и моим мировоззрением - правым.
Когда воскресная демонстрация превратилась в мешанину левых лозунгов, она потеряла меня. Между "Шалом ахшав" и правами гомосексуалистов нет ничего общего, как нет ничего общего между политическими спорами и желанием видеть Израиль более открытым. Тот, кто предлагает пакетную сделку между политикой и свободой, проиграет, потому что это - грех высокомерия и бесчувственности, попытка унизить противоположную сторону, а не желание добиться справедливости.
Сэкономим время. Можно заранее сформулировать ответ на вопрос, почему израильские левые продолжают пребывать в оппозиции. Дело тут не в политических взглядах. Левые признают только черное и белое. И в собственных глазах они всегда правы.
Меня интересует облик Израиля. Я верю в либеральный национализм. Собственно, это и есть сионизм с его первого дня. Мой Израиль - светский и свободный, несмотря на поддержку еврейской идентичности. Мой Израиль не навязывает религию, но изучает еврейскую традицию. Мой Израиль, будучи национальным государством, решительно уважает меньшинства.
Тот, кто убежден, будто поддержка прав ЛГБТ неразрывно связана с сотрудничеством с Палестинской автономией, где подавляют гомосексуалистов, пусть живет с этим убеждением, его право. Но меня в этом лагере не будет. Никогда.
Израильская борьба между стереотипами слева и справа бессмысленна и утомительна. Она скучна, потому что предсказуема.
Гораздо интереснее интеллектуальные споры там, где в день 9 ава постятся и считают консерватизм государственной стратегией. В среде либерального религиозного сионизма, голосующего за светские партии, найдутся интересные мысли. Там обсуждают еврейство диаспоры и находят монополию главного раввината на иудаизм неприемлемой. Там происходит феминистская революция, там девушки массово покидают "кухню".
Левым нужна поддержка людей вроде меня, а не политические игрища членов МЕРЕЦа. Открыть доступ к Стене плача помогут Беннет и Щаранский, а не Тамар Зандберг.
Большинство хороших идей приходит из более консервативного лагеря. Но в Израиле нет альтернативных каналов выражения мнения общества, поэтому не имеет значения, сколько людей выйдут на площадь. Когда кому-то кажется, будто он обладает монополией на ценности свободы и либерализма только потому, что он слева, его протест обречен на провал.
