Слушайте Мосад: какие уроки должен извлечь Израиль из уничтожения сирийского реактора

Принятие решений по бомбардировке этого объекта ставит перед нами вопрос: обязан ли Израиль реагировать на ядерный потенциал Ирана

Алекс Фишман|Опубликовано: 21.03.18 , 18:36

Уничтожение сирийского реактора. Фото: пресс-служба ЦАХАЛа

Сегодня на лицах израильских государственных деятелей сияют улыбки, они, законно или не совсем, гордятся смелым решением, принятым одиннадцать лет назад. Но когда в 2007 году Израиль впервые услышал о сирийском ядерном реакторе прямо под носом нашей разведки (не замечавшей его в течение нескольких месяцев), радости на лицах стоявших у штурвала страны было мало.

Никто из них и уж, конечно, бывший премьер-министр Эхуд Ольмерт, и поверить не мог, что в соседней Сирии творилось нечто, о чем в Израиле понятия не имели. Если есть в сегодняшних публикациях истина, именно таким должен быть вынесенный из событий того времени урок. Недооценка врага и шапкозакидательство уже привели годом ранее к серьезным трудностям во время Второй ливанской войны, но в 2007-м бесценные качества эти продолжали затуманивать мозги израильских лидеров. И если сейчас выступит некто, облеченный полномочиями и обогащенный знаниями, и заявит, что ни на Ближнем, ни на Дальнем Востоке никто не занимается разработкой ядерного оружия, ему верить не стоит. Он только предполагает. Как и в 2007 году, понятия не имеет, что вещает. Если не знал тогда, откуда знает сегодня?

Если бы небольшая группа исследователей в техническом отделе АМАНа и Мосаде не настояла на своем в конце 2006 года, никому бы в голову не пришло бить тревогу, и одним прекрасным днем мы могли пробудиться ото сна и узнать, что в Дир-аз-Зуре вполне себе работает военный ядерный реактор. Ведь даже о реакторе Каддафи в Ливии до 2003 года никто ничего не знал.

Бывший глава военной разведки Амос Ядлин и бывший глава Мосада Тамир Пардо. Фото: Марк Найман (ЛААМ) и Яир Саги

Случай с сирийским реактором отбрасывает свет на политику, которой руководствовались израильские правительства в течение очень многих лет. А именно: в распоряжении врагов наших никогда не будет ни ядерного, ни другого неконвенционального оружия. В этом положении Израиль уже находился, но, несмотря на обещанные санкции, реактор в Ираке был уничтожен.

Когда же реактор в Дир-аз-Зуре был благодаря удивительной работе Мосада обнаружен, никто не сомневался в том, что надо атаковать. Тогдашний директор Мосада Меир Даган только и делал, что подталкивал правительство к военной операции. Командующий ВВС Элиэзер Шкеди говорил: "Мы готовы". Разведывательная информация была неполной, но задерживали операцию надежды, что американцы выполнят работу за нас. Только в июле выяснилось, что США не только не собираются бомбить реактор, они могут раскрыть план операции в Совете безопасности ООН и сорвать его.

Принятие решений в том году отражается на сегодняшней обстановке. Обязан ли Израиль реагировать на ядерный потенциал Ирана, и если обязан, то когда? Политика в отношении этого прошла проверку в 2010-2012 годах. Решением было не бомбить. Израиль надеялся, что США выполнят работу.

В 2018 году в свете ожидающегося решения США изменить ядерное соглашение с Ираном мы возвращаемся к дилемме 2012 года и спорам вокруг стратегии. Споры велись перед атакой иракского реактора, в начале десятилетия, когда обдумывали бомбардировку реактора в Иране, и перед атакой против сирийского реактора в 2007 году. Споры - естественная часть процесса принятия решений, сердцевина споров - вопрос, когда действовать, когда мы пройдем точку невозврата.

В 2012 году восьмерка министров вопреки мнению премьера и министра обороны решила не атаковать, потому что точка невозврата, оправдывающая применение оружия, не пройдена, а отрицательные последствия будут слишком серьезны. А решение разбомбить сирийский реактор было удачным: Израиль знал, каким образом нужно использовать отрезок, в течение которого реактор перейдет к выполнению боевых задач. Реактора нет, война не разразилась.

Сегодняшняя публикация должна стать ясным посланием врагу и заставить извлечь уроки внутри страны. Если все, что останется от сирийской операции, - это сведение счетов в среде политиков прошлого, то рисковавшие жизнями агенты Мосада и пилоты ВВС, отведшие от Израиля явную угрозу, будут более чем оскорблены.