Министр обороны Израиля: "Мы не ищем авантюр, но и компромиссов в безопасности не будет"
Авигдор Либерман в студии "Вестей" подвел итоги уходящего еврейского года, рассказал о состоянии обороны, отношениях с Америкой и Россией, а также коснулся самых острых вопросов внутренней политики
В преддверии Рош ха-Шана министр обороны, лидер партии Наш дом - Израиль Авигдор Либерман посетил студию "Вестей". Это второе видеоинтервью министра ведущему израильскому изданию на русском языке. Первое состоялось полгода назад. С министром беседует главный редактор "Вестей" Саша Виленский.
- Мы с вами беседовали полгода назад, и пришло время выяснить, что произошло за это время, как изменилась ситуация. Тогда мы говорили о том, что главной стратегической проблемой Израиля является Иран. С тех пор и Иран, и поддерживаемая им "Хизбалла" прочно утвердились у наших границ. Сейчас армия проводит масштабные военные учения, заявив о том, что в случае военного конфликта "Хизбалла" будет уничтожена. Мы готовимся к войне?
- Мы готовимся защищать интересы граждан Израиля. Наша самая главная задача – обеспечить безопасность. Если вы спросите: "Что самое главное, что произошло за эти полгода?" - я вам отвечу: "Самое главное достижение – это тот уровень безопасности, который нам удалось обеспечить".
У нас были, знаете, очень непростые полгода на всех наших границах: на юге - ХАМАС и "Исламский джихад", со стороны Синая – "Исламское государство", север – Ливан, "Хизбалла", "Аль-Каеда" на сирийской границе, и за ними за всеми – Иран. И при всем этом поддерживать именно этот уровень безопасности было непросто. Я не буду рассказывать все, что было для этого сделано…
- А жаль!
- Скажем так: ни одного дня и ни одной ночи не проходит без того, чтобы Армия обороны Израиля не действовала жестко. Я говорил много раз: мы не ищем никаких авантюр, но и никаких компромиссов во всем, что связано с безопасностью, не будет.
- Как Россия относится к такой позиции, ведь "Хизбалла" и Иран – ее партнеры и союзники?
- Вы знаете, у России, как у мировой державы, много своих интересов, многие из них конъюнктурны, некоторые сиюминутны, но в любом случае тот диалог, что мы ведем с Россией, позволяет нам принимать решения в интересах нашей безопасности, в интересах наших граждан, и этот механизм избегания конфликтов доказал свою эффективность.
- Перейдем к ситуации на юге страны. Мы уже три года требуем возвращения израильтян, которые находятся в Газе, появляются сообщения о том, что делегация ХАМАСа отправилась в Египет для переговоров о возвращении… Что происходит?
- Прежде всего надо заметить, что за весь период с 1967 года последние 15 месяцев являются самыми спокойными для жителей поселений, окружающих Газу, да и для всего Израиля. Нам удалось добиться фактора сдерживания и настолько жестко контролировать территорию, что они даже не рискуют нарушать это спокойствие.
С другой стороны, я не хочу никого вводить в заблуждение. Для обмена пленными и возвращения наших граждан, которые находятся в плену хамасовских бандитов, есть две опции: захват сектора Газы или капитуляция перед их требованиями. Любые другие решения потребуют достаточно много времени и терпения. Любые публичные дискуссии и шумиха в прессе только ослабляют наши позиции.
- Но в любом случае придется заплатить некую цену.
- Нам нужно изменить наш подход к этому вопросу. В 80-е годы по сделке Джибриля освободили 1150 террористов, в 2011-м по сделке Шалита – 1027. Для меня это является просто неприемлемым. И пока я нахожусь в минобороны, такой сделки не будет. Я хочу напомнить, что после сделки Джибриля началась интифада и погибли 400 человек, а те, кто был выпущен по сделке Шалита, уже стали причиной гибели пяти израильтян. Часть из них, к сожалению, взяли бразды правления в секторе Газы, сегодняшний лидер ХАМАСа Ихье Сануар как раз вышел из тюрьмы по сделке Шалита. Поэтому нам нужно занять совершенно другую позицию, и все, что было до сих пор сделано в этом направлении, просто перечеркнуть.
- Что значит "занять другую позицию"?
- Или освобождать наших граждан силой, или делать равноценный обмен.
- Есть такое расхожее выражение на иврите: "То, что видно отсюда, не видно оттуда". Это действительно так, ваше отношение к некоторым проблемам изменилось после того, как вы стали министром обороны?
- Абсолютно нет. Все, что я понимал и видел "оттуда", при взгляде "отсюда" только укрепилось. Все мои предыдущие "диагнозы" были правильными, и сегодня я могу убедиться в этом, глядя "изнутри".
- По-прежнему правее вас только стенка?
- Стенка, конечно, правее, но самое главное – нужно быть умным. Так что мы стараемся быть и правыми, и умными. Не нужно ограничиваться лозунгами и криками, нужно реально что-то делать. Реально добиваться безопасности страны, реально строить в Иудее и Самарии. Знаете, я проверил данные с 2010 года по сегодняшний день, просто раньше нельзя было проверить. Никогда такого размаха строительства на территориях Иудеи и Самарии не было, как за последние полгода.
Так что в этом плане мы ведем очень правильную политику. Нас даже пытаются догонять: наши позиции, которые совсем недавно казались "маргинальными" что ли, сегодня многие поддерживают. Например, мы требовали в свое время ввести смертную казнь для террористов, и многие депутаты кнессета тогда были резко против, а сегодня они же шлют гневные письма мне как министру обороны – почему я не ввожу смертную казнь.
- Политика, политика… Поговорим о наших внутренних делах. Дело Фаины Киршенбаум. Это удар по престижу вашей партии?
- Я приверженец принципа презумпции невиновности. Пока суд не вынес приговор, все фигуранты дела считаются невиновными. Дождемся конца процесса – тогда поговорим.
- А в отношении Нетаниягу? Если против него будет подано обвинительное заключение по одному из тех дел, по которым ведется расследование, как вы считаете, он может остаться в премьерском кресле или должен уйти?
- Безусловно, может оставаться. Пока суд не вынес вердикта, та самая презумпция невиновности распространяется и на премьер-министра. Это во-первых. А во-вторых, если премьер-министр уходит в отставку – все правительство уходит в отставку. Скажем, если обвинительное заключение могут подать против министра иностранных дел, он уходит со своего поста, а когда выясняется, что он невиновен, то у него есть право вернуться и вновь занять это кресло. У главы правительства такой привилегии нет. Он ушел в отставку – все правительство пало, а это изменение воли народа недемократическим путем.
- Давайте вспомним, что и Москва не сразу строилась. Главное – начать, пробить хотя бы маленькую брешь, дальше пойдет по нарастающей. Как маленький снежок превращается в огромный снежный ком, так и тут. Пенсии будут увеличиваться, и вопрос с Россией - он очень сложный, надо представлять много документов, а люди не всегда готовы ждать, они хотят все мгновенно…
- Есть такое дело...
- У нас сейчас первоочередная задача увеличить жилищный фонд для тех, кто не может приобрести квартиру на свободном рынке. Мы хотим и тут добиться какого-то прорыва.
Мы стараемся во всех областях пробить "стеклянный потолок", я напомню, что впервые был назначен русскоязычный судья. Единственная радиостанция, на которой сегодня не представлены русскоязычные журналисты, - "Галей-ЦАХАЛ", но мы надеемся, что скоро и там начнут вещать "наши" люди.
Есть прогресс с загранпаспортами – люди их получают сегодня с первого дня. В общем, мы ведем упорную целенаправленную работу.
- И вопрос, который я не могу не задать. Вы говорили, что не читаете социальные сети?..
- Я вам больше скажу: я их не то что не читаю, я их и не собираюсь читать.
- Я вам время от времени буду их цитировать. Так вот там говорят, что Либерман скоро присоединится к Ликуду.
- Я эти разговоры помню с 1999 года, с момента образования НДИ, – тогда не было социальных сетей, но слухи уже были. Так что давайте отнесемся к этому именно как к слухам.
- Спасибо большое! Шана това!
- Шана това и Хаг самеах!
