Архив Победы. Интервью с создателем Музея еврейских солдат Второй мировой войны
Давид Зельвенский, хранитель музея "Энергия мужества", рассказывает о проекте своей жизни
Давид Зельвенский - военный историк, публицист, организатор музейного дела. Переехал в Израиль в 1994 году и в первый же год создал на новой родине музей "Энергия мужества", посвященный еврейским солдатам Второй мировой войны. Коллекцию для него Зельвенский собирал 30 лет под носом у советской власти и полностью перевез в Израиль.
За минувшие годы экспозиция разрослась. Сегодня в музее несколько тысяч уникальных экспонатов: архивные документы, военное обмундирование, семейные реликвии, личные вещи, знамена, награды, фотографии и другие свидетельства того, что евреи не только гибли в концлагерях, но и воевали с нацистами.
Только вот в Израиле об этом не всегда помнят: между скорбной историей Катастрофы и героизмом солдат Армии обороны Израиля еврейские герои Второй мировой войны затерялись под советским железным занавесом. О них не рассказывают в школе как о героях Шестидневной войны.
Давид Зельвенский родился в 1930 году в семье Розы и Соломона Зельвенских. Отец был военным и в 1941 году ушел воевать. Жену с тремя детьми отправил в молдавский городок Рыбница - думал, что туда немцев не допустят. Но история сложилась иначе: советская армия отступала, а вместе с ней и семья Зельвенских.
- Мне было 10 лет, сестренке Фане - 5, а братишка Ефим родился 9 мая 1941 года, ему было полтора месяца. Этот комочек мы с собой несли по дорогам вместе с отступающей Красной армией. Нас жалели, подбрасывали на машинах, на подводах. Успели на последний поезд и в итоге оказались в Узбекистане. В эвакуации отец нас и нашел в 1942 году, мы получали от него письма, это было большое счастье.
Но счастье оказалось коротким - Соломон Зельвенский погиб под Харьковом в 1943 году. Семье сообщили, что пропал без вести. Правду они узнали только после войны.
Тем не менее оба сына Соломона пошли учиться на военных. Ефим служил в ракетных частях, дослужился до подполковника и сегодня проживает в Хадере. А Давид закончил два военных училища и исторический факультет Свердловского университета, завершил военную службу в звании подполковника.
- Отец погиб на войне, такая травма - а вы выбираете армию своей профессией?
- Военная романтика меня очень влекла. Это были первые послевоенные годы, с нами служили ветераны, которые тогда еще были молодыми и крепкими, о войне они не рассказывали - а их и не расспрашивали. Около 20 лет они вообще не надевали орденов. Помню, что это началось в 1960-е.
- А как вы решили собирать собственную коллекцию?
- Меня, как историка, привлекали к созданию военных музеев. И вдруг я стал обнаруживать еврейские фамилии, причем в героическом контексте: попадались настоящие герои, о которых никто не знал. Попадались также документы, фотографии, письма, остатки снаряжения. Я пытался все сохранить, хотя тогда у меня и мысли не было об Израиле - в советские-то времена.
- А советские солдаты - они чувствовали себя евреями, не стеснялись своего происхождения?
- Долгое время после войны мы вообще мало знали о том, что произошло с евреями СССР. Это сегодня везде памятники - а тогда ничего, тишина. Все скрывалось. Помню, когда услышал стихотворение Евтушенко о Бабьем Яре, это было потрясение. Через много лет он приехал в Израиль, посетил наш музей и прочитал нам "Бабий Яр" лично. Причем нам сказали: знаменитый поэт проведет у вас 15 минут, а он пробыл полтора часа, так потрясло его число еврейских воинов-героев.
- Вы приехали в 1994 году. Новый репатриант, все в новинку - и тут же бросились выставку о ветеранах организовывать. Как это у вас получилось?
- Я приехал как раз в канун 50-летия Победы с семьей - женой и двумя сыновьями. Коллекцию мы привезли в коробках с собой. Времени было мало, в Израиле тогда было около 20 тысяч ветеранов, а понимания важности их вклада в Победу над нацизмом практически не было. Ветераны создавали союзы, но их усилия не всегда встречали поддержку на государственном уровне. Нам говорили: "Ну, вы же не были сионистами, вы воевали за коммунизм, за Сталина". Я это слышал собственными ушами. И мне хотелось вернуть достоинство старикам.
- И что вы сделали?
- Я выступил на радио РЭКА с призывом поддержать создание выставки. Я понимал, как ценны реальные свидетельства - каски, медали, военная форма. Ничего такого тогда в Израиле не было. Люди со всей страны стали присылать мне свои реликвии. Первую выставку делали в моей съемной квартире и очень боялись реакции хозяина - а вдруг он будет против... Так успели соорудить первую в стране экспозицию о полутора миллионах евреев, воевавших в антигитлеровской коалиции, она открылась в Нетании за две недели до Дня Победы в 1994 году. Ни в одном музее нет подобного отдела о героизме еврейских воинов, вот только сейчас в "Яд ва-Шем" планируют открыть. Я почувствовал себя приехавшим не на ПМЖ, а на новое место службы. Я считал это своей миссией, своим долгом перед погибшим отцом и его товарищами. Очень помогли дети - они все эти годы поддерживают мою деятельность.
Зельвенский собрал группу единомышленников, в числе которых были профессора, кавалеры ордена Славы, бывшие полевые медсестры, и общими усилиями они стали расширять деятельность музея. За эти годы коллекция 7 раз сменила адрес, сейчас она находится в Хадере.
- Это единственный музей, где хранятся семейные реликвии и личные вещи, в том числе наручные часы Соломона Михоэлса, материалы еврейских военачальников, автографы Эммануила Казакевича, Ильи Оренбурга, оружие, знамена, архивные документы, - рассказывает Зельвенский. - Наш музей - общественный, он поддерживается Союзом ветеранов и министерством абсорбции. А еще он стал методическим центром по созданию ветеранских комнат славы и памяти в других городах - сегодня их около сорока: Музей еврейского героизма в Кармиэле, Музей боевой славы трех поколений XX века в Бней-Айше, музей "Морешет" в Акко, Музей героизма и Холокоста в Ариэле, выставки и музеи действуют в Иерусалиме, Тель-Авиве, Хайфе, Петах-Тикве, Ришон ле-Ционе, Кирьят-Яме, Араде, Йокнеаме, Маалоте, Офакиме и даже в Эйлате. К нам приезжают экскурсии, приходят военные, школьники, и большинство из них потрясены тем, что эта часть истории им совершенно неизвестна.
- Политики посещают музей? Или же только в День Победы?
- Побывали почти все - целый стрелковый взвод политиков, очень часто покидают здание со слезами на глазах. Сейчас грустное время, смена поколений, уходят и ветераны, и музейщики, поэтому особенно важно не растерять память о евреях-воинах.
- Кто может передать свидетельства в ваш музей?
- Кто угодно, пожалуйста, мы все принимаем. Вообще семейные архивы и воспоминания - это единственный способ удержать историю. Я мечтаю о том, чтобы те, кто еще помнит своих бабушек и дедушек, не поленился, записал их рассказы, сохранил фотографии. Это последние резервы - семейные, и если их не использовать сейчас - они исчезнут. И тогда исчезнет наша история, а этого нельзя допустить.
